Марина Мичурина - Рикошет

Когда я в деревню вернуся,
Презрев лыжный отдых в горах,
Мне встретится свинка Маруся
С девчоночьей искрой в глазах.

Приятна округлая спинка
И брюшка вальяжного стать —
Когда же успели вы, свинка,
Такою красавицей стать?

Твоя грациозна походка,
Качаются плавно бочка́,
Ресницы опущены кротко
На шелковый блеск пятачка.

В деревню пора… в самом деле,
Пусть даже и не по пути…
Чего я забыл в Куршевеле?
Там свинок таких не найти!

Пингвин в Антарктике надумал борщ сварганить,
Рецепт он у полярников спросил
И начал изучать что было сил,
Хоть борщ довольно трудно испоганить.
В раздумьях он крылом чесал затылок:
Ну где же взять свинину и чеснок?
Капусту, свеклу где б найти он смог,
Чтоб борщ был ал и по-полтавски пылок?
Пингвин к полярникам залез в апартаменты,
Где перетряс коробки и мешки…
И сел на хвост, рыдая от тоски:
Там всё в консервах… все ингредиенты!
Ну где найдешь свинью ты в Антарктиде?
И свекла отродясь там не росла!
Хоть паста, впрочем, где-то там была,
Томатная… в почти пристойном виде.
Пингвин закрыл глаза… нырнул поглубже
И, изловчась, тюленя изловил,
Взамен свиньи… того… употребил…
Считая, что совсем без мяса хуже.
Украв пакет сухой картошки из кладовки,
К нему добавил квашеный чеснок,
Потом – сухой свекольный порошок
И три вконец засушенных морковки.
Пингвин варил свой борщ часа четыре,
И, чтоб полярникам потери возместить,
Решил он от души их угостить,
Чтоб с ними жить в согласии и мире.
Полярники борща себе налили…
Потом в углах плевались целый час
И, вылив борщ в промерзший унитаз,
Пингвина вразнобой благодарили.

Чтоб день ваш потрясеньем был увенчан,
Пожалуйте, друзья, в московский ГУМ.
Не надо денег брать с собой и женщин
(Последних – чтоб не создавали шум).
Пройдитесь в позе барского безделья
И, голосу придав вельможный тон,
Часы «Филиппе» на руку наденьте,
А на плече чтоб сумка от «Дюпо́н».
У вас их нет? Найдите, что похоже,
И пусть в Шанхае куплено в Сети,
И наплевать, что из фальшивой кожи, —
Нам главное, чтоб сходство соблюсти.
Вам будут предлагать и то и это —
Часы «Картье», костюмы «Армани́»,
А вы дари́те девочкам конфеты,
Глядите томно: «Мне к чему они?
И так дворцы завалены и виллы,
Пришел в простой российский магазин
Пополнить угасающие силы —
А здесь все то же… тот же хлам один!
Я понимаю: в кризисе Россия,
Но ведь нельзя, чтоб откровенно так…»
И сделают глаза они большие,
Прижав к губам накрашенным кулак…
А менеджер, быть может, и заплачет,
Внеся пометок пару в ноутбук…
Сходите в ГУМ – лишь так, а не иначе —
И точно кайф получите, мой друг!

Фланель истерта, тусклая резина,
Валяешься в каморке, вся в пыли…
Тебя из обувного магазина
Давным-давно в коробке принесли.
Тогда в тебя охотно наряжались,
Придав своеобразие и шик,
Огни в резине ярко отражались,
То было время праздника души.
Ты столько снега и дождей видала,
Ты в лужу наступала сотни раз,
То туфли ты, то валенки спасала,
Подошвою бросаясь первой в грязь.
Бывала ты на грядках и на пашне,
Согретая теплом хозяйских ног…
Прошло и это. Всё, ты – день вчерашний.
Куда тебе до уровня сапог!
И вот теперь в захламленной каморке,
Зарывшись в драный тиковый матрас,
Ты ожидаешь с ужасом уборки:
А вдруг не пронесет на этот раз?
Но эта мысль все менее тревожит,
Смирению тупому уступив…
Изношенная старая галоша,
Пропетой жизни гаснущий мотив…

В Заэкранье мы как в Зазеркалье,
Ведь до каждого – как до луны,
В виртуале все чувства реальны,
Хоть порой никому не видны.
Так же радуют нас комплименты,
Так же ранит словесный удар,
Здесь бывают и счастья моменты,
И бросает то в холод, то в жар.
Иногда до того неуютно,
Что себе говорим мы: «Держись!..»
Но потом выключаем компьютер —
И тогда начинается жизнь!

Кто даст ответ? Не знаю, право слово, —
Злой гений то или рука судьбы,
Что вирус на планете коронован,
А мы – всего лишь челядь и рабы?
А может, виноват Макиавелли?
Мол, если не предвидится войны,
Как сделать, чтоб иные уцелели,
Угробив тех, что больше не нужны?
А нам от страха посносило башню
И в норах заточило, как мышей.
За километр услышав чей-то кашель,
Трясемся от хвоста и до ушей.
Детей из школ повыгнали поспешно,
Скупили в магазинах вермишель —
Надеясь, что совсем не так мы грешны,
Чтоб нас из жизни выгнало взашей,
Что так нас вирус, может, не догонит…
Но мне одно покоя не дает:
Есть тот, кто не от вируса в короне,
А от тоски и ужаса умрет,
Умрет от одиночества в квартире,
Как лев, что в клетку брошен ни за грош…
Пожить еще б немного в лучшем мире,
Где знаешь точно, от чего умрешь!

Всего неделя до апреля,
А нет ни солнца, ни капели,
Как редкий гость на небе просинь —
Весна, ты двигаешься в осень?
И снег кругом вовсю лежит,
И льда на реках прочный щит.
Так холодно рукам и сердцу,
Что ни оттаять, ни согреться.
С надеждой смотрим мы в окно:
Весною пахнуть там должно!
Но солнце, если снизойдет, —
Как иноземный звездолет,
Бездушный диск с планеты зла, —
В нем нет ни неги, ни тепла.
Застыла в коме вся природа.
Вопрос: ну что за время года,
Коль нет суровости зимы,
Но и весны не видим мы?
Ответ: уж больше трех недель
Царит снаружи янвапрель!

Я каждый день с достоинством паяца
Тащу себя, за шиворот схватив, —
Приросшая привычка подчиняться,
Где неважны желанья и мотив,
Где распорядок правила диктует,
Размерив по минутам жизнь мою.
Шампанское не пьет кто не рискует,
Вот потому я только водку пью.
Пью горькую ночами и в субботу,
Чтоб день забыть и чтоб не видеть снов,
Чтоб делать все, что делать неохота,
Поскольку нет спасенья от оков.
Но иногда устои и порядки
Я рушу в тлен, терзаясь от тоски…
Поэтому всегда ношу перчатки —
И вам мои не видно синяки!

С годами не меняется натура —
Как быстро ни пришлось бы им бежать,
И возраст – лишь абстрактная фигура,
Что может просто суть не отражать.
Смотри на человека, а не в паспорт —
Ту истину мы знаем с давних пор,
В любые годы можешь ты похвастать:
Есть форма, жажда жизни и задор,
Есть ожиданье радости и света,
Любовь родных… и не совсем родных.
И пусть всегда с тобою будет это —
Будь счастлив каждый день! Без выходных!