Виталий Масановец - Стихия

Я – поэт. Похожих много
Бродит сонно по земле…
И ведет меня дорога
То к удаче, то к хуле.

Мотылек, что веселится
У ночного огонька,
Или раненая птица,
Что стремится в облака,

На меня слегка похожи
В час, когда стихи пишу.
Вечно лезу вон из кожи,
Внемля мыслей галдежу.

Я – поэт, который свято
Верит в правду и добро,
Только правда глуховата,
В битвах сломано ребро.

Трудно ей без передышки,
Шаг вперед – удар под дых.
Так играет в кошки-мышки
Ложь в обновках дорогих.

Наш век обречен в суматохе страдать от усталости,
Теперь тяжелее идти от рождения к старости,
И более значимо чувство бегущего времени,
Которое бьет кулаком нас по хрупкому темени.

Движение всюду.… Одно лишь большое движение:
Потоков живых и железных сплошное скрещение.
И в этих потоках нам некогда даже расслабиться,
От рук человека планета когда-то развалится.

И ей безразлично, что жить по-другому не можем мы,
Поскольку прогрессом от многих забот огорожены.
Пока она держится (ранена и обессилена) —
Сильней напрягается быстрого века извилина .

Разговаривай чуть тише,
Чтобы писк соседской мыши
Мог быть слышен через стены,
Чтоб застенные измены
Обрели свободу звука.
Там развеивают скуку
Возбуждающим дыханьем,
Баловством и ликованьем.

Разговаривай чуть тише,
Чтобы слышно было в нише,
Средь замусоренных полок,
Спиц, катушек и иголок
Тараканьих лап движенье.
Сбавь немного напряженье,
Напиши в своей тетради
Что-нибудь, забавы ради.

Разговаривай чуть тише,
Чтобы слышать, как по крыше
Бьет чечетку дождь холодный,
И от этой пляски водной
Безнадежно и устало
Плачут окна. Слез немало
Предназначено им свыше.
Разговаривай чуть тише…

Моменты красочного детства
Включила память перед сном.
И никуда от них не деться… —
Увидел я село и дом,

Где обнажал в молитве душу,
И крепок был союз двух рук.
А над иконой полз и слушал
Мои признания паук.

Топилась печь, и для растопки
Стоял большой мешок с углем,
А рядом – старые коробки
С дырявым выцветшим тряпьем.

В углу пустого коридора
Скрывал от глаз кромешный мрак
Ступеньки лестницы, с которой
Мне «страшный» виден был чердак.

Из кухни плавно лился в воздух
Румяной сдобы аромат.
Глядел я в небо и на звездах
Любил задерживать свой взгляд.

Чуть дальше кухни – в погреб двери
С амбарным стареньким замком.
Там так прохладно, как в пещере,
И много вкусного притом.

А вечерами, наготове,
Я часто ждал, когда пойдем
Мы в гости с бабушкой к корове
За теплым (с пеной) молоком.

Тогда все было по-другому
На небольшом клочке земли.
Тоскую искренне по дому,
В котором годы детства шли.

Природа терпит нас пока…
А выйдет срок —
Подцепит рыба рыбака
На свой крючок.

Потянет медленно на дно
И, может быть,
На стол закуску из него
Поставит стыть.

А где-то в дремлющем лесу
Средь пышных трав
Охотник, встретивший лису,
Замрет, упав.

Стрелу, что ранила в живот,
Он сам никак
Не вынет. Рана жечь начнет.
Лиса – мастак!

И над бунтующей землей
Дождем камней
Засыплют ружей длинный строй
Ключи гусей.

Возможно, к нам вот так придет
Большая месть
Природы, что менять начнет
Порядок мест.

Стройных стрелок марш солдатский
На космическом параде
Бесконечными шагами
Круг за кругом повторяет.

Но скажу я вам по-братски:
Мир сейчас, не шутки ради,
Наклонился над часами —
Скорость пульса измеряет.

Чистые, грязные, вздорные,
Мелкие, крупные, спорные,
Старые, новые, странные,
Легкие, трезвые, пьяные…

Временем быстрым обточены,
К жизни словами пристрочены,
Чтобы, став частью сознания,