Khelga - Анекдоты в стихах, пародии

Пришёл мужик в секс-шоп – и сразу к делу:

– Я при деньгах! Я мотом, богачом!

Резиновой бабёнки захотелось,

Резинового тела!

Что почём?

– Пожалуйста! Но, к пущему эффекту

К нам завезли – отгрузка сей момент -

Резиновых бабёнок с интеллектом,

Прекрасный ум комплектом!

Модный тренд!

Мужик вскричал: – Пакуйте благородно!

Покупку оплатил и был таков.

Но через день обратно: – Непригодна!

Хочу, чтоб старомодно!

Без мозгов!

– Но почему?! Камю и Мураками!

Свободных мыслей дерзостный полёт!

Мужик пожал могучими плечами,

Мужик развёл руками:

– Не даёт!

Приморский итальянский городок

Сиял в разгар гуляний новогодних.

Санкт Николаус, сед и краснощек,

Сеньоров подмораживал, негодник.

…Сквозняк в каморке бедной прикорнул,

По стенам плыли тени втихомолку.

Шарманщик папа Карло подтолкнул

Бамбино Буратино к скромной елке:

"Бамбино, неужели он не мил?

Не ты ли, тыча носиком в оконце,

У Санкта Николауса просил

Игривого домашнего питомца?

Щенок, котенок или хомячок,

Да хоть черепашонок, внук Тортиллы!

Давай же, деревянный дурачок,

Давай, же, обними его, мой милый!"

Но Буратино, к двери семеня,

Все бормотал, смолу в глазах лелея:

"Б***ь, так недобро смотрит на меня -

Бобер с багровой ленточкой на шее!!!"

В Тель-Авив заявился хабаровский Мойша,

Посмотрел на Кесем, Трумпельдор, Белый город;

И в бордель заспешил – к развлечениям большим,

И озвучил хозяйке свои кругозоры:

"Я желаю таки, чтоб меня обслужила

Из Хабаровска Зина! Извольте, мамаша!"

Отвечала хозяйка: "Конечно, мой милый!

Двести долларов в кассу – и Зина вся ваша!"

День второй. Мойше в храмах торчать неохота!

Трумпельдоры с тургруппами нагло покинув,

Прётся снова в бордель – как идёт на работу;

Двести долларов платит и требует Зину!

И на третий день – доллары, двести, да Зина!

Зина нервно хихикает, пряча тревогу:

"Мойша, лапушка, ты – моногамный мужчина?

В заведении всяческих девушек много!

В заведении цимес всего Тель-Авива!

Присмотрись: вот Рузанна, вот Бьянка, вот Бетти!"

Мойшу морщит в гримасах сердитых, брезгливых:

"Таки мне не кошерны развратницы эти!

Понимаешь ли, Зина, таки твоя тётка,

Таки та, из Хабаровска, агнца невинней,

Мне дала таки баксов – шесть сотенных чётко,

И велела таки – передай баксы Зине!"

Евреечка, прелестна юным глянцем,

Раввину сокровенное вверяет:

– Исаак таки позвал меня на танцы,

Скажите, Тора танцы разрешает?

Раввин глядит отечески сурово:

– Нет, таки Тора танцы запрещает!

– А погулять? Без танцев? Таки к слову…

– Гуляйте! Тора тут не возражает!

– Вдруг Исаак, гуляя, поцелуем

Уста мои накроет импозантно?

– Целуйтесь! Тора верно истолкует:

Таки тут Тора также толерантна!

– А вдруг Исаак, вкусив немножко рая,

Мной как-то понемножку овладеет?

– Пусть овладеет! Тора разрешает

И ничего напротив не имеет!

– А если… может всякое случиться…

А может, и вопрос того не стоит…

А если Исаак так распалится,

Что овладеет сидя, лёжа, стоя?..

Раввин затрясся, налился румянцем!

Кричит, ритмично пейсами качая:

– Ну что ты, Сара, стоя – это танцы!

А танцы таки Тора запрещает!!!

В бар аризонский ввалился киллер усталый,

Бросил на стол винтовку, спросил у бармена виски.

Скромный опрятный фермер, смущаясь немало,

Сел за опасный столик. Взвесив все шансы и риски,

– Простите, – промямлил фермер, мило краснея, -

Всегда мечтал взглянуть на свой тихий старый домишко

В прицел настоящей мощной винтовки; млею

От оптики и прицелов. Я нахален не слишком?

Киллер пожал плечом, кивнул небрежно: можно!

Смачно хлебнул вискаря, закинул в рот сигарету.

Фермер сглотнул, оружие взял осторожно

И, посмотрев в прицел, заорал: – My God, только не это!

Скажите, киллер, сколько за выстрел возьмёте?

Тысячу баксов? Okay, оплачу вам работу вдвое!

О, fucking shit! Там жена и сосед в переплёте!

О, fucking shit! Okay, палите, убийца, в обоих!

Сделайте так: соседу член отстрелите,

Да в голову пулю жене – похотливой сучке!

– Понял, – ответил киллер, – чуток подождите!

И начал целиться, не торопясь, в сельскую случку.

– Что же вы медлите? Пять минут миновало!

Фермер крутился, под руку лез, дурак бесноватый!

– Не суетитесь, – ответил киллер бывалый, -

Вам сэкономить пытаюсь сейчас половину оплаты!

Над Русью-матушкой затеплилась заря,

Ковыль ковром стелился, щебетали птицы.

Во чисто поле славных три богатыря

С дозором выехали – проверять границы.

Добрыня осмотрелся: прошуршала мышь,

Да сокол в небесах пронесся быстрокрылый:

– Охти, Илюха, вдругорядь тоска да тишь,

Чего за-ради мы поперлись в сумрак стылый?

Илья окинул взором утреннюю даль:

– В такую рань поперлись – и чего за-ради?

Охти, Добрыня, какова тоска-печаль,

Коль *лядских нет татар и нет татарских *лядей!!

И на Алешин стан с прищуром, тяжело

Взглянули оба-двое воина могучих…

Алеша нежный бросил оземь свой шелом:

– И сам не дамся, и не дам лошадку мучать!

Устроил шторм, пустил галер ко дну,

Издергал рыб и приумножил беды…

Однако стало скушно Нептуну

И захотелось с путником беседы.

Взглянувши на морскую акварель,

Узрел Нептун окутанный туманом

Трехмачтовый помпезный "Ля Рошель"

С изящнейшим французом-капитаном.

Нептун снял ламинарьев с бороды

И вопросил сурово, громогласно:

– Из десяти бутылок водки ты

Сколь сможешь выпить? Говори, несчастный!

– Тrois, monsieur! – французик отвечал,

Согнувши ножку в pas de deux невинной.

– О, сколь ты слаб! – Нептун пророкотал

И потопил корабль в злой пучине.

Узрел Нептун линейный "Маджестик"

И вопросил у шкипера-британца:

– Из десяти бутылок водки, фрик,

Сколь сможешь выпить? Говори без танцев!

– Аbout five, – британец отвечал

С достоинством спокойным джентльмена.

– О, сколь ты слаб! – опять Нептун вскричал,

И потопил корабль, несомненно.

Узрел Нептун рассейский чахлый челн,

А в ём матрос – измятый, с папиросой…

Нептун пустил к корме поболе волн

И вопросил рассейского матроса:

– Есть у меня десяток пузырей

Прекрасной водки! Молви, не стесняясь:

Ты выкушаешь сколько? Не робей!

– Один-надцать! – сказал матрос, шатаясь.

– Дык как же так?! Кумекаешь цифирь?!

Матрос ответил, пианый да румяный:

– Я завсегда имею свой пузырь!