Вагрич Бахчанян - Мух уйма (Художества). Не хлебом единым (Меню-коллаж)

Учитывая важность стройки, трест «Спецгидроэнергомонтаж» командировал в Запорожье с других объектов дополнительно сто монтажников. Во время завтрака председатель горисполкома И. М. Королев и Я. Говон обменялись дружественными тостами. Имеются человеческие жертвы.

Вечером Я. Говон присутствовал на концерте мастеров грузинского искусства.

Во второй половине дня Я. Говон отбыл из Волгограда в Тбилиси. С высоким гостем прибыли заместитель Председателя Совета Министров СССР И. В. Архипов и группа японских ученых. Имеются человеческие жертвы.

Вечером Якубу Говон присутствовал на концерте мастеров грузинского искусства.

Проектная документация на объем работ 1975 года будет выдана Якубу Говону и группе японских ученых. Будут человеческие жертвы.

Во второй половине дня Я. Говон с группой японских ученых отбыли из Волгограда в Тбилиси.

С высоким гостем трест «Спецгидроэнергомонтаж» командировал в Запорожье с других объектов дополнительно сто монтажников. Заводу «Энергореммаш» дано указание заключить договор с Якубу Говоном и оперативно поставить ему 24 тонны витражей из алюминиевого профиля.

Вечером Я. Говон присутствовал на концерте мастеров грузинского искусства.

Во второй половине дня Якубу Говон отбыл из Волгограда в Тбилиси. Имеются человеческие жертвы.

Вечером Я. Говон присутствовал на концерте мастеров грузинского искусства вместе с группой японских ученых. Имеются человеческие жертвы.

Во время завтрака И. М. Королев и Я. Говон обменялись дружественными тостами. Имеются человеческие жертвы.

Совхоз чувствовал себя свободно и больше не дичился. Закончилась дневная спячка, и началась бесцельная ходьба с места на место.

Наступала пора отмирания верхушек.

Совхоз «Сатанинское Отродье» переименовали в «4-е Исчадие Ада», и всё изменилось к лучшему.

Ограбления в пассажирских самолетах стало редким явлением. 16 декабря в клубе показывали очень занятный фильм по сценарию весьма одаренного поэта.

Никудышний человек, отрицательно относящийся к мозговым извилинам, выглядел пристыженным, выдавливая из себя: «Неужели?! Вот так так! Черт возьми! Как бы не так!» Но мужчина-прачка, похожий на черного дрозда и мечтающий стать знаменосцем, ударил никудышнего человека клешней по пояснице, требуя назначения следственной комиссии. Саквояж мужчины-прачки, годный только для ношения мундштука и вымоченный предварительно в настое ромашки (в совхозе свирепствовал военный тиф), третьи сутки подряд находился в полукомнатной квартире водителя такси, не любящего покупать кота в мешке.

Водитель такси с детства считал строительство коммунизма побочным явлением.

В совхозе «4-е Исчадие Ада» нет такого человека, который бы не слыхал об этом, но все думали, что это не он, а его брат считает строительство коммунизма побочным явлением. А брат водителя такси, известный отрицательным отношением к мозговым извилинам, ровно шесть лет назад зарегистрировал гражданский брак с мужчиной-прачкой.

«Традиционный треугольник», или «Три богатыря», называется этот рассказ из жизни совхоза «4-е Исчадие Ада».

Жилда былБелянкин Дмитрий Степанович (р. 1876), и был брат у него родной – Белянкин Федор Павлович (р. 1891). Жили они себе на Чистых прудах и забот не знали. И вот однажды Белянкин Дмитрий Степанович (р. 1876) говорит Белянкину Федору Павловичу (р. 1891): «Иван Андреевич, ты помнишь Бембеля Андрея Онуфриевича (р. 1905) – белорусского советского скульптора, заслуженного деятеля искусств БССР, который учился в Академии художеств у В. Л. Симонова и М. Г. Манизера, который до 1941 года работал по преимуществу в области рельефа, который соавтор сорокаметрового фриза на тему „Революционная борьба пролетариата в прошлом и настоящем“, который драматической выразительности своих произведений достигает главным образом благодаря смелым композиционным решениям, – так он, оказывается, родился на озере Бай (Филиппины) к юго-востоку от города Манилы (дл. ок. 75 км, шир. ок. 32 км, глубина 36 м), принимаем ряд притоков, сток через р. Пасиг в Манильскую бухту. Так я его встретил на Малой Гончаровке возле музея В. Д. Ермилова. В левой руке у него томик Жана-Антуана Баифа. Кстати, Баиф – один из основателей Плеяды – группы поэтов, стремившихся создать во Франции национальную поэзию, равную античной, а в правой руке – балл – условная единица (цифровая отметка для количественной и качественной оценки и характеристики явлений и достигнутых успехов). Вот я и говорю ему: „Где же вы, Василий Владимирович, такую странную фамилию себе откопали – Бартолини? И имя какое-то чудное – Сассоферрато, как у итальянского юриста Бартола (1314– 57), жившего в эпоху феодализма, главы школы постглоссаторов. А он мне и говорит: «Знаете что, Франческо, не пошли бы вы к ё… матери?“ И заплакал как свинья. А у меня от удивления и напряжения моча ухом пошла. Угадай, каким?

Ну, думаю, пора уезжать в Румынию. Все-таки Будапешт не Бабаи. Сегодня поужинаю и уеду утренним поездом. До свидания».

В некотором царстве, в некотором государстве жила-была женщина, она не пахла апельсинами и ветчиной не пахла тоже, а пахла она дверью с внутренним английским замком, который не закрывался, но зато открывался даже без ключа. Имеется в виду сапожный молоток, который висел за картиной Леонардо да Винчи «Иван Грозный убивает своего собственного сына Ивана (Ивановича. – В. Б.)», а висел он потому, что его не было вовсе, его придумал я, всосавший любовь к молоткам вместе с ацидофильным молоком своей матери, любящей одеваться во всё голубое, не будучи арийского происхождения и не зная одноименного периода испано-французского художника П. Пикассо. Кроме голубого периода, вышеупомянутый художник создал энное количество произведений розового цвета, который, по мнению тов. Бендера, считается пошлым, а Остап Ибрагимович знал толк в цвете, ведь недаром он был сыном турецкого подданного. Кстати, мой отец тоже был персидский подданный и торговал он всякими вещами, которые можно кушать, а также есть. Там были и сыры плаксивые, и сливы влажные, и мясо в виде колбасы и котлет, и даже – хотите верьте, хотите нет – икра красная и черная, как у француза де Бальзака. Да, собственно говоря, я заговорил о Бальзаке не зря: женщина, описанием которой я начал эту попытку литературную, была как раз бальзаковского возраста (это примерно от 48 до 49 лет). Я, понимаете, так увлекся, что позабыл совсем, для чего я взял в правую руку шариковую ручку.