Фаина Раневская - Все афоризмы Фаины Раневской

Тот обращается к медсестре:

— Дайте Фаине Георгиевне семнадцатую пробирку.

— Я попробовала: это же говно.

— Все в порядке, — говорит врач. — Вкус появился.

Проходит несколько дней, я опять появляюсь в кабинете этого врача:

— Доктор, вкус-то у меня появился, но с памятью все хуже и хуже.

Доктор обращается к медсестре:

— Дайте Фаине Георгиевне пробирку номер семнадцать.

— Так там же говно, — замечаю я. — Вот и с памятью все в порядке.

— Вот ваши снотворные таблетки, Фаина Георгиевна, этого вам хватит на шесть недель.

— Но, доктор, я не хочу спать так долго!

Семья заменяет все. Поэтому, прежде чем ее завести, стоит подумать, что тебе важнее: все или семья.

К биографии предлагаемых ей кур Раневская была небезразлична. Как-то в ресторане ей подали цыпленка табака. Фаина Георгиевна отодвинула тарелку:

— Не буду есть. У него такой вид, как будто его сейчас будут любить.

— Восемьдесят пять лет при диабете — не сахар, — жаловалась Фаина Георгиевна.

В парке к Раневской стал приставать какой-то мужчина. Пытаясь от него отвязаться, она сказала:

— Товарищ, вы, наверное, ошиблись. Я старая и некрасивая женщина.

Он обогнал ее, посмотрел в лицо и заявил:

— Вы правы. Очень извиняюсь.

— Мерзавец! — так обычно заканчивала эту историю Фаина Георгиевна.

— Я рекомендовал вам выкуривать только по одной папиросе после еды. И вот результат: у вас прекрасный здоровый вид, вы заметно поправились, — с оптимизмом говорил врач.

— Вы хотите сказать, что жопа стала еще толще. Неудивительно, я ведь теперь ем по десять раз в день, чтобы покурить, — объясняет Раневская.

Раневская как-то рассказывала, что, согласно результатам исследования, проведенного среди двух тысяч современных женщин, выяснилось, что двадцать процентов, то есть каждая пятая, не носят трусы.

— Но, Фаина Георгиевна, где же это могли у нас напечатать?

— Нигде. Данные получены мною лично от продавца в обувном магазине.

Раневская объясняет внуку [3] Алексей Щеглов — внук наставницы и самого близкого человека в жизни Фаины Раневской Павлы Вульф, семья которой была для Раневской родной. Актриса называла его эрзац-внуком. , чем отличается сказка от были:

— Сказка — это когда женился на лягушке, а она оказалась царевной. А быль — это когда наоборот.

Внук пришел к Раневской с любимой девушкой и представляет ее:

— Фаина Георгиевна, это Катя. Она умеет отлично готовить, любит печь пироги, аккуратно прибирает квартиру.

— Прекрасно, мой мальчик! Тридцать рублей в месяц, и пусть приходит по вторникам и пятницам.

Отправившись от нечего делать на гастролях днем в зоопарк, артисты увидели необычного оленя, на голове которого вместо двух рогов красовалось целых четыре.

Послышались реплики:

— Какое странное животное! Что за фокус?

— Я думаю, — ответила Раневская, — что это просто вдовец, который имел неосторожность снова жениться.

Раневская тяжело переживала смерть режиссера Таирова. У Фаины Георгиевны началась бессонница, она вспоминала глаза Таирова и плакала по ночам.

Потом обратилась к психиатру. Хмурая усатая армянка устроила Раневской допрос с целью выяснить характер ее болезни. Фаина Георгиевна изображала, как армянка с акцентом спрашивала ее:

— На что жалуешься?

— Не сплю ночью, плачу.

— Так, значит, плачешь?

— Да.

— Сношений был? — Внезапный взгляд армянки впивался в Раневскую.

— Что вы, что вы!

— Так. Не спишь. Плачешь. Любил друга. Сношений не был. Диагноз: психопатка! — безапелляционно заключила врач.

Раневской делают операцию под наркозом. Врач просит ее считать до десяти. От волнения она начинает считать невпопад:

— Один, два, пять, семь…

— Будьте повнимательнее, пожалуйста, — просит врач.

— Поймите, как мне трудно, — начинает оправдываться актриса. — Моего суфлера ведь нет рядом.

Однажды постоянный гример Раневской то ли заболел, то ли просто не пришел на съемки — так или иначе, но на месте его не оказалось. После солидного скандала, на которые, говорят, Раневская была не меньший мастер, чем на все остальное, она согласилась на замену — робкую, скромную, только что после института молоденькую девушку. Та и так была в полуобмороке от сознания того, С КЕМ ей предстоит работать, а этот скандал ее доконал окончательно. Очевидно, желая ее подбодрить, Раневская решила поговорить с ней о жизни.

— Замужем? — спросила она.

— Нет, — робко пискнула девушка.

— Хорошо! — одобрила Фаина Георгиевна. — Вот, помню, когда в Одессе меня лишали невинности, я орала так, что сбежались городовые!

Раневская возвращается с гастролей. Разговор в купе. Одна говорит:

— Вот вернусь домой и во всем признаюсь мужу.

Вторая:

— Ну ты и смелая.

Третья:

— Ну ты и глупая.

Раневская:

— Ну у тебя и память.

Как могли великие актеры играть с любым дерьмом? Очевидно, только малоталантливые актеры жаждут хорошего партнера, чтоб от партнерства взять для себя необходимое, чтоб поверить — я уже мученица. Ненавижу бездарную сволочь, вся моя жизнь в театре — Голгофа.