Иль Канесс - Оформитель слов

– «Слово Виссариона»?.. – спросил я, поглядев на обложку.

– Да, там все о спасении человечества! – торжественно заявили очень милые гости из числа несознательных родственников. – Это новый Христос! А в книге его божественное слово… Читай, и ты спасешься! Скоро 2000 год! Конец тысячелетия!

– Да?.. А ваш Виссарион строит космический корабль, чтобы мы полетели к неизведанным мирам? – поинтересовался я на всякий случай.

– Нет.

– А мы будем сражаться в неравной схватке со злым космическим пиратом, получеловеком-полукиборгом? – уточнил я с сомнением.

– Нет…

Близилось фиаско.

– А мы будем спасать вселенную от неминуемой гибели?.. – решил я окончательно прояснить ситуацию.

– Ну, возможно…

– Ха! Как же вы собрались спасать мир без космического корабля и не сражаясь с космическим пиратом, получеловеком-полукиборгом? – разочарованно развел я руками. – Не ПАЛУЧИТСЯ.

Повисло молчание. Я как бы намекал, что план спасения у них безнадежно хуевый.

Мой батька, с любопытством наблюдавший за нашим разговором со стороны, решил внести некоторую ясность:

– План спасения у них таков: они живут посреди красноярской тайги в совершенно дремучем селе и слушают проповеди хитрожопого алкаша.

Милые гости из числа несознательных родственников страшно оскорбились, но смиренно промолчали.

Мама же добавила, что книг таких виссарионовых надо привозить гораздо больше, потому что удобно печку растапливать; а во-вторых, чтобы больше сектантских разговоров она в своем доме не слышала НИКОГДА, гости дорогие, иначе хуй вам, а не гостеприимство. Хоть и родственники.

Когда последние слиняли, Виссарион со своими «гусями» в печатном виде немедленно отправился в печь. Зажечь, так сказать, своими проповедями по-настоящему.

– Продать квартиры, машины и уехать в тайгу. Построить там поселок и отдать все до копейки какому-то обманщику! – раздраженно хмыкнула мама. – Слов у меня нет. ЗАЧЕМ! Еще и детям впаривают. А они же ВЕРЯТ взрослым.

Младшая сестра, наслушавшись разговоров о спасении мира, недолго думая, уже начала увлекательную игру: ее кукла Лапша немедленно стала жертвой секты:

– Ты не спасешься, Лапша, не продав квартиру… УВЕРУЙ, дура!

Мама несколько секунд не моргая смотрела на свою дочь, а потом сказала:

– Так, дети мои, слушайте внимательно и запоминайте: не всем взрослым надо верить на слово. Некоторые взрослые только на вид взрослые, а на самом деле они – безнадежно тупые подростки, чудом дожившие до возраста дядь и теть.

Я же решил проблему «спасения»:

– Построю свой «Звездный странник» и улечу от конца света!

– Иди уроки сначала сделай.

Я же неглупый был и понимал, что построить космический корабль, мне, 12-летнему пацану совершенно нереально. Даже несмотря на то, что рядом с селом располагалась свалка сельскохозяйственной техники и был мизерный шанс найти там гравицапу и прочие детали. Я решил удариться сначала в теорию: надо было разбираться в том, куда лететь от конца света.

– Мам, я в библиотеку.

– Иди. Но если я еще раз услышу, как вы с друзьями на свалке «Енисей» пытаетесь разобрать – прибью нахрен.

– Больше не пойду. Обещаю.

Мне на этой свалке в прошлый раз такой пизды дали, что я сам чуть на орбиту не вышел безо всякой гравицапы.

Я выбрал нужные книги, но библиотекарь спросил:

– И зачем тебе книги по астрономии? Ты же не поймешь ничего. Возьми что-нибудь ПОПРОЩЕ.

Одно дело выебываться дома, читая всякое не по возрасту или ходить на свалку, разбирая «Енисей», но совершенно другое – пытаться взять ВЗРОСЛУЮ книгу в сельской библиотеке. Тем более, библиотекарь не догадывался, что дома на чердаке я нашел батькины стопки советских журналов «За рулем» и узнал все о самых передовых новинках модельного ряда всех автозаводов мира за какой-нибудь 1989 год.

– Я как-то изучал схему электрики автобуса «Икарус» … – начал я издалека. Уже тогда во мне появилась суперспособность начинать нести дикую галиматью отвечая на простой вопрос, – и, думаю, схема строения Солнечной системы как раз попроще.

Больше в библиотеке о моих книжных предпочтениях дискуссий не велось.

Начитавшись вдоволь советских книг про космос, в нашем огороде на 22 сотки начался внеочередной парад планет.

Вначале ставится изгрызенный диск подсолнуха – это Солнце. Затем, с помощью линейки в масштабе примерно 1 сантиметр на 1 000 000 километров ставится небольшая красная картоха – это Меркурий. Маленькая зеленая помидорка это – Венера, за ней картоха побольше – Земля… Красная помидорка – Марс. Особые трудности возникли с Плутоном, он оказался очень далеко. В целом, все было сильно условно, что касаемо размеров и расстояний.

Наблюдая за мной, у людей возникали вопросы:

– А что это там твой сын в огороде делает?

Я в этот момент из картофельной ботвы насыпал пояс астероидов.

– Вроде как солнечную систему… – разводила руками мама, щелкая с соседскими бабушками семечки.

– Однако! – восторгались соседки-бабушки. – Вырастет – председателем выберем!

Вообще, книг не хватало. В нашем сельском магазине, например, в середине 90-х обычно было шаром покати: бутылка водки, пачка гречки и вафельные полотенца. И это в лучшие времена. Даже мороженое привозили раз в неделю.

И где мама при таком ассортименте достала книгу Карла Брукнера «Золотой фараон» – я не знаю, но тот факт, что она мне ее потом подарила на день рождения – самый трогательный за всю жизнь. Естественно, после прочтения я стал большим специалистом в иероглифах и повсюду искал гробницы фараонов. …а когда не нашел, начал строить во дворе свои небольшие такие гробницы глубиной в два кирпича. В роли фараонов обычно выступали пачки из-под сигарет, обернутые в старые обои. Через недельку-другую берешь младшую сестру и отправляешься в археологическую экспедицию.

Именно чтение очень мощно развивало фантазию. Начитался Дюма – начинается игра в мушкетеров «мама купи шляпу, папа сделай шпагу»; начитался Жюля Верна – бегом с лопатой к местному оврагу искать путь к центру Земли; начитался Тура Хейердала – на руинах совхозной фермы надо срочно добыть брикеты пенопласта, сколотить плот и сплавиться вниз по реке.

Так как читать и восхищаться прочитанным я начал очень рано, то, соответственно, у меня появилось непреодолимое желание сочинять что-то свое, чтобы восхищались другие. Первым моим гениальным произведением было короткое четверостишие. Его я сочинил лет в десять, как только мы переехали жить в дремучее село. Примитивный стишок про солнышко и траву, на которой блестит роса получился невероятно трогательным.

– Ты что там пишешь, сыночка? – спросила мама, заглядывая мне через плечо.