Светлана Гололобова - Дилетантки

Мобильный телефон с остальными вещами оставлен на базе. Помощи ждать не откуда. Возможно, именно так чувствуют себя воины, попавшие в затруднительное положение. Но на, то они и воны, чтобы из этого самого положения искать выход. Я, стиснув зубы, решительно двинулась вперед. Как только могла, тащила ужасную ношу на себе. И что ж я только не делала: несла ее на плече, тащила волоком, держала двумя руками впереди себя. В голове крутилась одна мысль: «Поскорее добраться до базы, увидеть сестру и выпить воды». Пробираясь сквозь рожь, я видела, как в небе кружит все тот же «Кукурузник» и предположила, что он осматривает приземлившихся. Я помахала ему рукой, и он полетел дальше. Спустя пару часов я таки добралась до базы. За пятиминутное удовольствие пришлось расплатиться нелегким возвращением, изрезанными коленками и унылым видом. На базе уже собрались все собратья по десантированию. Но в отличие от меня их вид был более умиротворенным.

Словно умирающий в пустыне пилигрим, залпом осушила литр воды и принялась искать сестру. Моя Наташа весело болтала с пилотом спортивного самолета Як-18Т, договариваясь о полете с выполнением «мертвой петли». Узрев на мой жалкий вид, сестренка сообщила, что ее приземление было еще хуже. Она опустилась на дерево. И сделала это потому, как та самая железная дорога с линией электропередач оказалось на ее пути. Наташа ускорилась, приземлилась на верхушке дерева и повисла на стропах. Ноги и руки перетянуло стропами. До земли было не более метра, но освободиться и спрыгнуть она не могла. При попытках освобождения, стропы, как назло, сильнее перетягивались. Стропореза в снаряжении не оказалось…. и это понятно, парашют ведь «золотой», денег стоит. Так она провисела минут сорок, а потом ее спасли сотрудники МЧС, которые и привезли ее на базу. Сестра вскоре умудрилась совершить полет на том спортивном самолете с «мертвой петлей», а что до меня, то приключений мне хватило с лихвой.

По дороге домой мы долго спорили, кому из нас больше не повезло,… Тем не менее, ощущения птичьего парения, перекрыли все неприятные воспоминания о возвращении на базу. Это был неописуемый восторг!!! И чайник я оставила себе.

Давным-давно, ровно тогда, когда интернет начинал покорять просторы нашей необъятной Родины, я решилась на весьма необычный эксперимент. Ввиду того, что сайтов по интересующему меня вопросу было совсем мало, а информацию в библиотеках почерпнуть оказалось невозможным, я долго рассуждала прежде, чем приступила к задуманному.

В каждом из нас заложен ген любопытства. Стремление испытать, попробовать и почувствовать что-то новое и необычное — это абсолютно нормальная поведенческая тенденция человека. Кстати, этим свойством человеческого мозга активно пользуются сильные маркетологи. Но не о них пойдет речь, поэтому вернусь к эксперименту.

В тот момент моему природному любопытству противостоял СТРАХ. Он прочно укоренился в моем сознании и категорически отказывался оттуда уходить. И его можно было понять. Позволю себе небольшую ремарку и порассуждаю немного по поводу страхов. С рождения человеческой цивилизации, страх являлся постоянным спутником любого человека. Страх был естественен для выживания и продолжения рода. Наши давние предки в ужасе шарахались от громких звуков, природных явлений, грозных животных. Но, именно, страх и желание защитить себя и свой род сделали нас теми, кто мы есть теперь. Страх позволил древним людям освоить огонь, чтобы отпугивать животных, а в результате привел к прогрессу. Страх побудил человечество строить укрепления и защитные крепости, из которых вырастали города. Именно он приводил в движение пласты человеческого сознания и толкал вперед.

Сегодня наш страх не такой глобальный, обмельчал он. В современном мире мы уже не боимся ни грома, ни молний, и страх наш носит больше социальный характер. Нет уже в современном страхе той благородности, присущей предкам. Он не служит инстинктом для самосохранения, оставляя в сознании только фобии.

Теперь мы боимся общественного мнения, отсутствия лайков под фотографиями на страницах наших социальных сетей. Опасаемся забыть дома мобильный телефон. Боимся того, что очередь в аэропорту или супермаркете, к которой мы присоединились, будет двигаться медленнее, чем та к которой не примкнули. Наши страхи доходят до абсурда, оттого, порой мы боимся обычных китайских палочек. Но самое интересное, то, что мы панически боимся всего бояться.

Мой страх не носил ярко выраженных социальных фобий, а был страхом самосохранения. Не знаю, был ли он благороден или нет, но все-таки заставил меня сделать шаг вперед.

С детства я боялась одного только вида собственной крови. Когда мне было лет девять, я сломала указательный палец на руке. Открытый перелом с видом собственной фаланги пальца, болтающейся на кусочке кожи, привел меня в такой дикий ужас, что я едва не потеряла сознание. Корень страха стал для меня понятен только в старших классах школы. И с тех пор я стала всячески его искоренять, но он не сдавался. Вот так и боремся с ним до сих пор, то он меня, то я его. И теперь небольшая капля собственной крови из пореза на пальце заставляет меня бледнеть, не говорю уже о заборе крови для анализов.

Вернусь к самому началу, к тому дню, когда я решительно настроилась побороть страх и удовлетворить свое любопытство.

Одним ясным выходным днем в самой середине лета, я, вместе с сестрой Наташей, ее супругом Алексеем и нашей подругой Маринкой приехали на любимую дачу. У меня в голове созрел план, но они о нем даже не догадывались.

Быстренько переодевшись, мы расположились на открытой веранде за чаем с не очень ароматными булочками, купленными в супермаркете, и заскучали. Сквозь распахнутые окна нашему взору открывался великолепный вид на лес. Могучие деревья с зеленеющими кронами и доносящимися оттуда звенящими трелями диких птиц, манили в свои объятия. На веранде было невыносимо жарко, а вот от леса, напротив, веяло такой прохладой, что захотелось немедленно ступить босыми ногами на сочную травку под сенью дубов.

— Пойдемте в лес. — Предложила я.

— Ты, что! Ты с ума сошла, там же клещи! — Воскликнула Маринка. — Леса теперь не обрабатывают. Я не хочу подцепить этих паразитов и стать инвалидом. И комары там съедят.

— А ты, что трусиха? — Я знала, к чему приведет разговор и принялась действовать.

— Я не трусиха. Я вот ничего не боюсь. Я лишь опасаюсь. И клещей я не боюсь, опасаюсь их последствий. Понятно, тебе?

— Все ясно. Чего же здесь непонятного. — Ответила я и усмехнулась про себя. Умение Маринки, одной только фразой делать из своих недостатков сплошные достоинства, не могла не вызывать улыбки. — А я вот сегодня планирую заняться акупунктурой. Не желаешь попробовать? Это совсем не страшно. Ты же не трусиха.