Елена Кисель - Боги

Артемида ушла в лес, а Кора очень смеялась. Сначала.

Очередной сын Зевса – для разнообразия, от дочки Атланта, плеяды Майи – уродился дитем энергичным.

Еще точнее – он родился с вполне конкретно оформленной мыслью: «И чего б мне стырить?»

Поскольку Гермес с рождения еще и амбициозным – он решил присвоить себе коров брата-Аполлона. Что и осуществил. В пеленках.

Обеспечив себе пожизненный запас молочной продукции, Гермес вернулся в колыбель, улегся и состроил такую невинную рожу, что разгневанный Аполлон прямо-таки содрогнулся.

Но в свойственной блондинам наивности попытался взывать к совести брата.

Диалог получился насыщенным:

– Отдай коров!

– Каких?!

– Отдавай коров!!

– Да я в пеленках, какие мне коровы?!

– Отдавай коров, или я…

– Не дам!!!

…к концу дня Аполлон вышел из ступора и заставил братца пойти с ним (в пеленках!) к Зевсу на разборки.

У Зевса диалог повторился почти слово в слово, но Громовержец сдвинул брови и приказал коров таки вернуть. Гермес не растерялся и тут же за лиру приторговал у того же Аполлона и коров, и еще дар прорицания с символом-кадуцеем (палка с двумя змеями). На этом моменте Зевс не только раздвинул брови, но и челюстью отвис, а потом расхохотался и проникся к новому сынуле симпатией. Папа сходу задарил Гермесу широкополую шляпу и крылатые сандалии, произвел в посланцы и посоветовал энергию направить в мирное русло.

Но энергии было слишком много. Гермес успевал быть посланцем, покровителем атлетов, торговцев, путешественников и воров – а его все перло и перло не по-детски. Поначалу его шуточки олимпийцев смешили, но вот в один прекрасный день у Ареса пропало копье, у Посейдона – трезубец, у Аполлона – лук и стрелы, а у Зевса – жезл.

И тут все как-то осознали масштаб проблемы…

И поняли, что с таким характером Гермесу самое место там, куда уже упрятали одного ненормального.

– Сынок, – с кривой улыбкой осведомился Зевс, полируя найденный жезл, – а ты не хочешь навестить дядю под землей? И… у него там, кстати, та-а-акой шлем есть…

Гермес, сопровождаемый добрыми напутствиями, типа «Дуй прям в Тартар без передыху» и «Чтоб вы там сожрали друг друга!» – покорно отбыл в подземный мир.

Что произошло там – осталось тайной, но явно имела место сценка вроде:

– Дядя, да ты тролль?!

– А что, проблемы?

– Никаких. Просто…просто я тоже!!!

– РОДНЯ-а-а-а-а!!! – в два голоса…

После чего Гермес получил на полставки еще и должность Душеводителя.

Веселая работка – проводник душ в мир умерших – сделала свое дело. Гермес успевал повсюду и все еще бил фонтаном энергии, но в олимпийскую семейку хоть со скрипом, да вписался.

Из неподтвержденных источников

Аэды злословят в том смысле, что олимпийцам не раз икнулось решение свести двух раздолбаев. Аид, конечно, не отказывал любимому племяннику в просьбе попользоваться шлемом невидимости…

Воровать для Гермеса стало в разы легче.

Прим. Слово "ангел" в переводе с греческого - посланник, вестник.

Чтобы завоевать сердце девушки – чего только не вытворишь. Греческий Громовержец по этой теме мог бы защитить несколько диссертаций (ВАК выносят с закатившимися глазами и без пульса). Как мы уже знаем, он и в птичку мог перекинуться, и в муравья, и саму девушку во что-нибудь сгоряча превратить… Но вот дочери фиванского царя Кадма Семеле он просто дал нерушимую клятву водами Стикса сделать всё, о чем она попросит.

Умилившаяся девушка сказала «Ах!» – и быстренько от Зевса забеременела. Гера на Олимпе сказала: «Ага!!» – потерла ручки, подождала, когда муж будет далече и двинула строить с Семелой дружбу. Мол, таки да, почти родственницы, Зевс один на двоих и все такое, но ведь тебя-то он любит не в своем настоящем обличии, а меня в своем, так что меня он все равно любит больше…

Размеры мозга Семелы до нас мифология не донесла. Мифология донесла ее горячую просьбу к Зевсу: «Люби меня! Люби меня всю! И в том виде, в каком любишь Геру!»

Зевс спросил: «Чи-и-иво?!» – выпучил глаза, а потом попытался объяснить, что идея малость опасная. Но девица стояла на своем: «Всю! Сейчас же! И как Геру!!!» Делать было нечего: Громовержец вздохнул, помахал любовнице ручкой и принял свой истинный облик. То есть, мгновенно обеспечил Семеле приятный загар божественным огнем. Не ожидавшая такого Семела заявила: «Ты б предупредил – я б в огнеупорное оделась…», после чего отбыла в нужном направлении – в царство Аидово.

Правда, перед отбытием успела разродиться недоношенным мальчиком. Мальчику тоже грозило, в некотором роде, спалиться, но тут Зевс опомнился и быстро вырастил плющ, закрывший сына. После чего задумался, как с хилым ребенком поступить.

Особой проблемы, вроде, не было: слабый – доносим! «Кому б доверить? – задумался Зевс. – Гера коварная, Афина – мужик, Артемида ушла в леса, Афродита со своими мужиками разобраться не может… а, выношу сам, познаю радости материнства!» И Громовержец, не найдя лучшего места, зашил сынулю в бедро.

Следующие несколько месяцев на Олимпе были, прямо сказать, несколько экстремальны.

Ибо если у Зевса и так характер был не сахар, то беременный Зевс…

– Нет, сегодня… буэээ… мы не будем пировать! Я сказал, не будем! Почему-почему… буэ-э-э!!!

– А-а-а-а-а! Я толстый и страааа-ашный! Меня никто не лю-у-уби-и-ит…

– Где мои финики с нектаром и бараньим жиром?!

При делах были все! Деметра замаялась выращивать соленые финики, фиги с запахом персика и прочие пищевые извращения; Аполлон рвал златые кудри, потому что «пой детские песенки в мое бедро, это хорошо влияет на моего малыша»; Гефест выковывал погремушечки вместо мечей; Афина ткала километры пеленок; Гермес под шумок крал коров Аполлона опять – а все равно не заметит…

Гера тайно паковала сундуки, потому что постоянные жалобы супруга «что-то жрать хочется» очень напоминали историю с Метидой.

Стоит ли говорить, что Диониса возненавидели еще до того, как он появился на свет.

Аэды как всегда опустили самое интересное и не рассказали, как именно проходили роды («Тужься!!» – «Давай, дыши! Уже головка показалась!» – «Зевс, ты прям мужиком держишься!»). До нас дошла только весть, что Дионис был отдан на воспитание сначала сестре Семелы, а после нимфам, но тяжелая наследственность и недоношенность взяла свое, и покатился он по наклонной: взял да и объявил себя богом виноделия.

С тех пор Дионис стал бродить то тут, то там в венке из плюща и с тирсом[1], в компании сатиров, менад[2] и своего учителя Силена. Сатиры веселились, Силен ехал на осле, менады плясали и время от времени в приступах безумия убивали своих детей или мужей – словом, развлекуха так и кипела. Всех, кто осмеливался вякнуть «пьянству – бой», Дионис или выносил без всякой жалости, или жаловался державному папеньке. Например, царь Ликург отделался слепотой, а вот дочери царя Миния не захотели пить вино и скакать по горам, потому веселый бог их на скорую руку превратил в летучих мышей.