Михаил Самарский - Рассказы

Дурак я. Мало того, что с Олечкой поссорился. Так я ещё и стару… Дарье Семёновне нагрубил. Так, выходя из класса, и ляпнул: у, старуха…

Куда это годится? Стыдно теперь, аж жуть. Нужно было сразу после урока подойти и извиниться. Да не перед Олечкой, а перед Дарьей Семёновной. А лучше сразу перед обеими. Глупо как-то вышло. Очень переживал по этому поводу.

А тут ещё на следующий её урок, не смог в школу попасть – «по семейным обстоятельствам». В воскресенье ездили к родственникам за город, и родители задержались (на обратной дороге ночью колесо на трасе пробили), в общем, домой вернулись в понедельник под утро. Ну, какая там уже школа? Попадали спать, все уставшие.

Вот верите, я себе места не находил. Представляете, подумает, что нарочно не пришёл на её урок, чтобы не извиняться. Если бы сразу извинился, она бы поняла. Я уверен. Говорю же, что это мы так говорим только, что она злюка, а на самом деле она добрая. И никакая она не старуха. Если так и можно сказать, то «старушка» – мягко, по-доброму. По-Есенински…

«Простите меня, пожалуйста, Дарья Семёновна, – мысленно произносил я, идя сегодня в школу, – ради Бога простите. Дурак я. Больше никогда в жизни не буду вам грубить. Буду всегда на ваших уроках вести себя прилично. Честное слово! Простите, а? Дарья Семёновна.»

Я был уверен, что простит меня наша добрая и ласковая старушка. Простит. Стыдно-то как. Обязательно простит.

Переступив порог школы, я вдруг оцепенел – на стене у входа висел большой портрет с чёрной лентой. Это была фотография Дарьи Семёновны Рюминой.

Шанель № 5

Райка Цыганова пришла к нам из другой школы. Все пацаны из нашего класса сразу положили на неё глаз. Димка с Костей даже поспорили на ящик «Кока-колы», с кем первым «новенькая» задружит. И немудрено – Рая выглядела очень эффектно и, плюс ко всему, была очень симпатичной девчонкой. Каждому хотелось отличиться и доказать свою джентльменность.

Вы не поверите, но мне эта «леди» не очень понравилась. Нет, не внешностью – тут вопросов действительно нет, – мне не понравилось её поведение. Не в том смысле, что она носится по коридору на переменке или с учителями огрызается, нет, и тут всё в порядке. Какая-то она искусственная и надменная. Райка больше походила на актрису. То губки свои выпятит самым дурацким образом, словно… Раньше так моя старшая сестра делала. Дед терпел-терпел и не выдержал – однажды говорит ей: «Лилька, ну что ты мне вечно куриную задницу показываешь?» Как бабка пошептала – Лилька с тех пор забросила свою идиотскую привычку. Ну, я и решил последовать примеру деда, взял да на переменке ляпнул такое Райке, правда, словечко сказанул чуточку пожёстче, чем у деда. Одноклассница посмотрела на меня так, словно я самое подлое существо на свете. Но слегка покраснела, затем наигранно (говорю же: артистка) рассмеялась и процедила:

– Ты, Миров дебил!

Кстати, она никого в классе не называла по имени. Только по фамилии. Такая привычка есть у всех, но все хоть изредка называют друг друга и по имени, а Рая исключений не делала.

– Ты очень любезна, Цыганова, – ухмыльнувшись, вежливо ответил я и добавил: – Райка, а у тебя классные духи. Мне такой запах нравится.

– Он всем нравится, – потеплела вдруг Райка, – это «Шанель № 5», мама привезла мне с гастролей из Парижа.

– А кто у тебя мама? – удивился я. – И что она делала в Париже?

– Мама у меня очень известная актриса.

– Певица? – опешил я. – Виктория Цыганова?

– Нет, у неё другая фамилия. У меня папина фамилия. А у мамы осталась своя, девичья.

– И как же её фамилия? – спрашиваю.

– Нельзя говорить, – говорит Райка.

– Это ещё почему? – ещё больше удивился я.

– Мне родители запретили говорить о них, чтобы не привлекать ко мне внимание журналистов. Только узнают, кто моя мама, сразу набегут сюда толпами.

– Это плохо, – покачал я головой.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурилась Райка.

– Что нельзя говорить о родителях.

– Меня это не напрягает, – фыркнула Цыганова и, резко обернувшись, направилась в класс.

На следующей перемене я подошёл к Райке и извинился.

– Признаю, – говорю, – грубо пошутил. Извини, пожалуйста.

Райка осмотрела меня сверху донизу, подумала-подумала, наверное, снова хотела обозвать, но, к моему удивлению с облегчением произнесла:

– Ладно, прощаю. Хочешь со мной дружить?

– В каком смысле? – остолбенел я. Ни фига себе, вляпался. Я же не из-за этого подошёл к ней.

– В прямом, – рассмеялась Райка. – Будешь моим парнем.

– Нет, Рай, – тут уже и я покраснел, – понимаешь, у меня есть девчонка. Маша…

– А разве у нас в классе есть Маша? – вытаращив глаза, перебила Райка.

– Нет, – замотал я головой, – она вообще не из нашей школы.

– И что? Ты её любишь? – по-доброму спросила Цыганова, я даже удивился.

– Ну, не знаю, – замялся я. – Наверное…

– Ладно, – говорит Райка и протягивает мне руку, – тогда просто будем друзьями.

– Хорошо, – согласился я и, раз уж мы стали друзьями, решил спросить напрямик: – Рай, скажи, а почему ты с девчонками не дружишь? Я смотрю, они к тебе настороженно относятся. Ты всё время одна или с пацанами тусуешься…

– Девочки мне просто завидуют, – отрезала Райка.

– Чему?

– Разве ты не видишь, как я одеваюсь? Видишь? – она выставила вперёд ногу. – Это туфли от «Джимми Чу», а блузка у меня от «Роберто Ковали», пальто…

– Стоп-стоп-стоп! – поднял я руки вверх. – Мне эти названия ни о чём не говорят. Почему ты думаешь, что их знают наши девчонки. Может, взрослые и знают…

– Ха, – вскрикнула Райка, – плохо ты знаешь девчонок. Они спят и видят такие наряды, как меня.

– Мне кажется, ты заблуждаешься, Рай, – тихо сказал я. – У нас есть девчонка в классе, Василиса Бережная, так вот её отец подарил школе автобус. Ты думаешь, она будет тебе завидовать? У неё папа миллионер. Но она ведёт себя скромно. Никогда не выпячивает свою одежду. Может, тебе быть попроще? Да забить на все эти шмотки, туфли…

– Миша, ты ничего не понимаешь…

Прозвенел звонок. Я не сразу пошёл домой, а когда выходил из школы, встретил старушку.

– Милок, – обратилась она ко мне. – А ты не знаешь, где девятый «Г» ?

– Так это же наш класс, бабушка! – почему-то обрадовался я. – Пойдёмте, я вас провожу. Вы к нашей «классной»? К Валентине Степановне?

– Да, к ней, поговорить хочу.

Через пять минут мы уже были в классе. Старушка поздоровалась и представилась:

– Я Раи Цыгановой бабушка.

«А за бабушку Райка ничего не говорила», – подумал я. И тут Валентина Степановна загрузила меня работой:

– Миша, у меня к тебе просьба. Вон там в шкафу возьми газеты, чтобы столы не испачкать и поправь, пожалуйста, на стене все портреты, а то они у нас как… Она не договорила, но я тут же вспомнил деда и улыбнулся. Не стану приводить его прибаутку. Может, вы и сами знаете. Там про быка, идущего по дороге.