Олег Тихомиров - Королевский карнавал

А казначей потихоньку выбрался из-за стола, отошел в сторонку и вполголоса запел:

Казначей пел свою песенку, а Кис думал о финансовых трудностях, постигших Мышландию. И похоже, он кое до чего додумался.

– Послушайте, – сказал король, – пока специалисты бьются, продайте несколько танков и на вырученные деньги купите зерно. Кому выгоднее продать, советник?

– Лягушкам, конечно. Они в них нуждаются больше всех. Я правильно говорю, генерал?

– Так точно. А еще они нуждаются в самолетах и бомбах.

– Это хорошо, – заметил король. – Вот и продайте им. Только сорвите куш покрупнее.

– А с чем я останусь? – насупился генерал.

– Возьмете напрокат, – съехидничал казначей. – А деньги – после победы.

– Вы заберете все обратно, но уже в качестве трофеев, – успокоил генерала советник.

Кир, вытиравший тряпкой со стола, сказал тихо, но в то же время и достаточно громко для того, чтобы все слышали:

– На что он годится, наш генерал? Он даже брюки до подбородка не натянет.

– А ты натянешь? – отпарировал доблестный вояка.

– Ваше мышиное величество, – снова заговорил советник, – прикажите генералу готовиться к наступлению.

– Приказываю, – сказал король.

В связи с таким поворотом событий генерал тоже был вынужден спеть:

Заметим, что насчет театра бравый вояка малость подзагнул. Изо всех театров он признавал лишь один – театр военных действий. Правда, иной раз, отлучаясь по субботам с фронта, генерал не чурался культурных мероприятий – обожал травлю котов на стадионе «Олимпик», хаживал на ипподром, когда там проводились крысиные бега, любил охоту на мух. Он даже выступал на концертах фронтовой самодеятельности, где исполнял марш «Прощание славянки» на алюминиевом гребешке, что был выточен из левого крыла сбитого вражеского самолета.

Несмотря на врожденную смелость, излюбленной стратегией генерала была затяжная позиционная война. Эта стратегия позволяла ему подолгу просиживать за картами (разумеется, игральными). Он предпочитал вист, и в армейских кругах считался непобедимым.

Казалось, сама природа создала его для воинской службы: она слепила генерала из огнезащитного теста и наделила маленькой треугольной головой (в такую трудно попасть). Прибавим к тому же, что из-за множества орденов – а они висели даже на брюках и ниже – он вообще был пуленепробиваем.

«Нет, – думал король, – воистину страшно богато наше государство. Сколько его грабят, дерут на части, обворовывают, а все старания напрасны. Оно еще не только дышит, но и животворствует без устали. Только я страшно устал. Может, я вбираю в себя усталость всего королевства?»

– Казначей, – проговорил он, – я слышал, ты построил бассейн. Это ведь стоит бешеных денег?

– Не для себя старался, ваше мышиное величество. Если генерал перейдет в наступление и возьмет массу пленных лягушек, где их держать?

– И я должен об этом думать?

– Ни в коем случае, ваше мышиное величество. Поэтому я взял заботу на себя.

– Правильно сделал. – Король зевнул. – На мне все королевство держится. Устал я. – Он шевельнул бровями и взглянул на генерала. – Ну, что там еще у лупоглазых?

– Разведка доложила, они задумали диверсию.

– И мы задумаем. – Король поводил пальцем туда-сюда по затертой парче подлокотника.

– Они хотят, – генерал придал значительность своему голосу, – разрушить плотину на реке и залить наши поля.

– И мы зальем лупоглазых. – Король обнаружил на подлокотнике кончик нитки, потянул. Нитка оборвалась.

– Ваше мышиное величество, – подал голос главный советник, – водой лупоглазым не повредишь. Вот если бы их засыпать.

– Ты читаешь мои мысли, советник. Приказываю насыпать гору земли на лягушечье болото.

– Гору земли?.. – переспросил казначей. – Но где взять деньги?

– Сообразишь. На то – казначей. Пораскинь мозгами. А ты, – король кивнул генералу, – меня совсем утомил скучными сообщениями.

– Тоска, – ввернул словечко советник. – Мухи дохнут.

«Сейчас будет повеселее, – желчно усмехнулся генерал. – Животы понадорвете». Но решимости выдать «веселенькое» не хватало.

– Под конец хотел доложить вам... – Он встал, вытянув руки по швам, и запнулся. – Ваше...

– Что умолк? – У короля зачесалась под париком лысина. – Не тяни.

– Ваше... это... едрёнть...

– Язык проглотил?

– Никак нет. Он только не поворачивается сказать...

– Я приказываю.

– Не могу открытым текстом. – Генерал зыркнул на Гура и Кира, которые в грязную скатерть заворачивали остатки посуды.

– Разрешите, ваше мышиное величество, сказать шифрованно.

– Говори.

Генерал тихо произнес:

– Лягуханцы хотяхонцы похищаханцы.

– Кого? – Кис приподнял корону и почесал лысину, не снимая парика.

Генерал, покосившись на лакеев, сказал еще тише:

– Вашиханцы мышиханцы величиханцы.

– То есть? – Король неуверенно потыкал себя в грудь.

– Так точно.

– Какая наглость! – возмутился Кис. – А мы... мы что сделаем?

– И мы похитим, – сказал главный советник, выдержав паузу.

– И мы похитим их короля Квака, – подхватил Кис. – Генерал, ты все понял? Действуй!

Безукоризненно развернувшись, вояка щелкнул каблуками и зашагал к двери.

– Ловко вы придумали, ваше мышиное величество, – заметил главный советник.

– И как точно рассчитано, – поддержал казначей.

Советник больше ничего не добавил. Он просто станцевал вальс, напевая: