Олег Тихомиров - Королевский карнавал

– Господа, – король встал с трона, – вы тоже можете уходить... У нас летучка или тянучка?.. Надоело все. Я хочу слышать другие новости – приятственные. Идите. – Он махнул рукой в сторону двери. – А сюда пусть войдут звездочет, целительница и министр веселья. Велите их разыскать.

Оставшись один, король снял корону, парик и наконец-таки с удовольствием почесал потную лысину.

– Лоб натерла проклятая. – Он щелкнул по короне. – А сказать по-честному, на черта мне это королевство? Взять бы удочку да посидеть на реке. Эх, пескарики, карасики, плотвички... Над водой стрекозы летают. Костерок не берегу. Ушица!..

Король подхватил трон и начал танцевать с ним танго (любимый танец: шаг вперед, шаг назад, ни агрессии, ни уступки). При этом Кис напевал:

Едва лишь он исполнил первый куплет, как вновь загремела та веселая, но уже успевшая надоесть музыка, и перед глазами Киса замелькали-завертелись котелки, длинные ноги и фиговые купальники «бикини», и в уши полезла разухабисто-елейная песенка:

Закончив канкан, три пары убежали, держась за руки, а король продолжил свое танго:

Песенка не была спета. Оставался еще один куплет. Но король замер, прислушался. Неужели к нему ворвутся снова? С этим полупристойным канканом, с этими долбящими голову словами? Так и есть.

А может, ему кажется? Может, нет никаких танцующих пар, котелков и купальников?

– Замолчите! – закричал Кис. – Прочь, сукины дети!

Стало глухо, как в танке. Тишина наступила такая, что король услышал пробегающего по ковру молодого таракана, который торопился полакомиться крошками под столом, пока их не подмели. Кис тоже поспешил допеть:

Как только последние звуки королевского пения улетучились и люстра перестала мелко дрожать, а трон был поставлен на место, послышался шорох, и прямо из камина вышел престранный тип подозрительной наружности. Он был в черной одежде, голова в роскошном цилиндре, с плеча свисал моток толстой веревки.

У короля заныло под ложечкой.

– Ты кто, похититель?.. От лягушек?

– Что вы, ваше мышиное величество! – Ослепительно улыбнулся престранный тип. – Я трубочист.

– Почему без предупреждения? Ты меня напугал. Вот велю тебя казнить.

– Помилуйте, ваше мышиное величество.

– Нет, нет. Тебя необходимо казнить в профилактических целях. Ты при одном моем имени должен трепетать. Почему не трепещешь?

– Я трепещу.

– Плохо трепещешь.

– Я стараюсь.

Кажется, настала пора, когда нужно объяснить, почему мышиные короли имели такое немышиное имя. Народу оно не нравилось. Более того, в глубине души не нравилось оно и самим королям. Всем. Кроме Киса Первого – прадедушки нынешнего короля. Кис Первый был страшно жесток и немыслимо свиреп. Он держал огромную полосатую кошку, которая звалась Тигрой, и каждого при малейшем неповиновении заталкивали к ней в клетку. В конце концов Тигра лопнула от обжорства, но за королем так и осталось грозное прозвище Кис. При нем все ходили по струнке и боялись пикнуть. В дальнейшем короли также стали называть себя Кисами, но им было далеко до Первого, народ понемножечку распускался.

– Плохо стараешься, – сказал король трубочисту. – Не вижу, как ты трепещешь.

– Извините, не получается, ваше мышиное величество.

– Ты меня огорчаешь.

– Не огорчайтесь, ваше мышиное величество. Встреча с трубочистом приносит счастье.

– Надо же! Почему я тебя раньше не встретил? Ну, ладно. Значит, теперь я буду счастливым?

– Надеюсь, ваше мышиное величество. Разрешите, я вам спою?

– А ты не очень фальшивишь?

– Ваше мышиное величество...

– Ну тогда... – Король сделал неопределенный жест.

Песенка обладателя роскошного цилиндра была такой:

– Слушай, – сказал король, – ты мне нравишься. Брось это «ваше мышиное»..., и давай выпьем.

– Я на работе, – трубочист облизал черные губы. – Может, попозже?

– Тебе хорошо – попозже. А ко мне обязательно кто-нибудь припрется. То есть предстанет передо мной. Все считают своим долгом. К тому же, – Кис оглянулся, – при королеве лишнего не дернешь.

Трубочисту королева не была страшна, но он тоже оглянулся – из солидарности.

– Вообще-то я не прочь. – Он положил на трон свой моток. – Да где возьмешь? По вашему указу с утра не продают.

– Возьмем у кукушки. – Король с теплотой взглянул в сторону полуампирного домика. – Постучись в дверцу.

Акулина выглянула по первому же стуку, однако приветливости в ее глазах трубочист не уловил.

– Че тебе? – спросила она.

– Акулина, дай ему, – распорядился король. – Мы по-быстрому скушаем.

– Не выдаст? – она смотрела на него с настороженностью женщины, которая знает, чем все кончится, но соблюдает правила игры.

– Свой парень, – сказал Кис.

Без лишних слов Акулина протянула трубочисту бутылку, граненый стакан и захлопнула за собой дверцу, буркнув:

– Прошу не беспокоить.

– Ну и ну! – выдохнул трубочист. – Кино!

– Извини, из одной тары пить будем, – проговорил король. – Наливай по пять булей.

Трубочист считать до пяти умел, волю короля исполнил безупречно.

– Ладно, – сказал Кис, отстраняя предложенный трубочистом стакан, – пей первый. Ты – гость...

– Ваше здоровье, ваше мышиное...

– Я говорю, брось церемонии. Пей.