Сталин шутит...

После просмотра Сталин пригласил в аванложу постановщика и композитора.

— Как вы относитесь к классике? — спросил вождь композитора.

— Критически! — без колебаний ответил тот, тогда еще студент консерватории. Реакция Сталина была коротка. Он фактически высмеял зазнайку, когда посоветовал:

— Вот что, товарищ Дзержинский, рекомендую закупить все партии композиторов-классиков, изучать их, сидеть на них, спать с ними, одеваться ими и обниматься с ними.

А, обращаясь к Хайкину, сказал еще короче:

— Большой театр — это святая сцена классического искусства, а не сцена портянок и навоза.

Если Народный артист СССР М. Г. Геловани прославился тем, что играл Сталина, то Народный артист СССР М. М. Штраух — тем, что играл Ленина. И оба, надо признать, справлялись с нелегкими ролями блестяще. Якобы однажды они вдвоем ехали на концерт, который проходил в Кремле. У ворот Спасской башни Геловани, уже загримированный под Сталина, высунулся из окна машины и пошутил: «Я документы забыл, пропустите меня?». Часовой потерял дар речи. «А меня?» — высовываясь из окна и лукаво сощурившись, спросил Штраух, загримированный под Ленина. Часовой упал в обморок.

Хотя ни Сталин, ни Ленин там не находились, они могут опосредовано тоже считаться участниками, если не легендарного происшествия, то легендированного — точно.

Об артисте театра и кино А. Л. Абрикосове критики писали, что он обладал мощнейшим темпераментом. На приеме в Кремле он встал и возгласил:

— За ваше здоровье, товарищ Сталин! — и выпил залпом большой стакан водки.

Сталин тихо сказал ему:

— Подумайте о своем.

В декабре 1949 года Мао Цзэдун нанес в Москву свой первый официальный визит (который, между прочим, завершился лишь в марте 1950 года). Ему был представлен киноактер Б. Ф. Андреев, который исполнял главную роль в гремевшем тогда художественном фильме «Падение Берлина». Это была роль простого советского солдата Алеши Иванова, который дошел до самого фашистского логова. Сталин сказал:

— Знакомьтесь — артист Борис Андреев. — Мы с ним вдвоем брали Берлин.

Сталину очень нравились Борис Петрович Андреев и Петр Мартынович Алейников, воистину великие актеры советского кино.

— Говорят, вы пьете, ребята, — с сожалением глядя на них, сказал однажды Сталин.

— Пьем, — сознались один и второй.

— Говорят, вы больше не будете, — пытливо глядя на них, сказал Сталин.

Оба друга переглянулись и чуть ли не хором ответили:

— Не будем, товарищ Сталин, вот те крест, не будем!

Некоторое время держались…

Режиссер Г. А. Товстоногов рассказывал о презабавном случае с его коллегой режиссером Г. М. Козинцевым. Как-то после войны Козинцев показывал свой фильм Сталину. На просмотре он все время поглядывал на вождя, пытаясь угадать впечатление, которое производило на того экранное действие. Вдруг вошел Поскребышев, передал записку, посветил фонариком.

Сталин проворчал: «Плохо».

Козинцев потерял сознание.

Сталин с досадой еще раз проворчал: «Когда очнется этот хлюпик, скажите ему, что „плохо“ относится не к фильму, а к записке. Это ж надо — свалился без чувств! Товарищу Сталину весь мир говорит — „плохо“. Не падает же товарищ Сталин от этого в обморок».

Художественных фильмов в то время выходило с десяток или чуть больше в год. По сравнению с сотней, а то и двумя сотнями ежегодных кинолент в послесталинское время — это совсем немного. Зато и кинохлама почти не было. Может быть, потому, что Сталин завел порядок: каждую кинокартину перед выходом в прокат он смотрел лично.

В 1947-м во время отсутствия Сталина (он был в отпуске на юге) был готов фильм об отце русской авиации — основоположнике аэродинамики Н. Е. Жуковском. Как раз исполнялось столетие со дня рождения ученого, а Сталин за тем, чтобы достойно отмечали юбилеи отечественных гениев, следил строго. Посылать ленту вождю времени уже не оставалось.

Члены Политбюро фильм одобрили. После этого И. Г. Большаков рассудил, что выпустить картину к юбилею важнее, чем соблюсти формальность, и картина пошла в прокат [24] И. Г. Большаков в 1939 г. стал Председателем Комитета по кинематографии при Совнаркоме СССР. В 1946 г. Комитет был преобразован в Министерство кинематографии СССР, которое по 1953 г. вновь возглавлял Большаков. После смерти Сталина это ведомство вошло в состав союзного Министерства культуры. .

Вернувшись в Москву, Сталин устроил заседание и вызвал Большакова.

— Кто вам разрешил показывать фильм?

— Мы посовещались и решили…

— Так-так, посовещались и решили. Сначала посовещались и потом решили. А может, сначала решили, а потом посовещались?

Недовольно повторяя на разные лады «посовещались-решили», Сталин зачем-то вышел из кабинета. Настала тишина. Большаков, конечно, сильно переживал. Никто не двигался, все смотрели на дверь. Она открылась, Сталин вошел, оглядел присутствующих, улыбнулся и сказал:

— И очень правильно решили.

В Кремле шел показ фильма «Смелые люди», снятого в 1950 году: война на Северном Кавказе, фашистская оккупация, партизаны, лихие кубанские кавалеристы… Сталину понравилось, как артист А. Н. Грибов скачет на лошади.

— Хорошо скакать умеет, — похвалил он.

— Товарищ Сталин, это всего-навсего рирпроекция, — пояснил И. Г. Большаков.

— Что такое рирпроекция?

— Грибов сидит на табуретке и подпрыгивает, а сзади подложен фон.

Сталин расстроено молвил:

— И вы хотите на какой-то табуретке обскакать Голливуд?

На дачу к Сталину за подписью на важный документ приехал руководитель советского кинематографа И. Г. Большаков. Дело происходило летом. На Сталине были белый френч, белые брюки, заправленные в сапоги (есть много фотографий, где он именно в такой одежде). Подавая чернильную авторучку, Большаков для верности встряхнул ее, да так, что сталинские брюки оказались забрызганными. Оплошавший визитер был смущен донельзя, разводил руками, извинялся, запинался. Но Сталин только пошутил:

— Не переживайте, думаю, для товарища Сталина найдутся вторые штаны.

Мастер фарфоровых миниатюр и детских игрушек из глины С. М. Орлов изготовил обливного петушка, который попал на выставку. В. М. Молотов сопровождал по выставке знатного гостя из США, и тому понравился незатейливый экспонат. Недолго думая, Молотов подарил его важному иностранцу.

Когда после закрытия экспозиции игрушка не вернулась к автору, тот заявил протест выставкому. Орлову выставком предложил компенсацию в размере 400 рублей. Мастер отказался и обратился в Министерство иностранных дел с требованием вернуть петушка. Ему ответили, что игрушка уже уехала за океан, но он может получить за нее причитающиеся ему 4.000 рублей.