Марта Кетро - Как правильно ошибаться. Большая книга мануалов

Представьте женщину лет тридцати пяти, дизайнера, красивую и самостоятельную личность из тех, что сами себе творцы, менеджеры и директора. То есть она способна задумать какой-то интересный проект, осуществить его и продать с выгодой. Масштабы, конечно, небольшие, но достаточные, чтобы заниматься любимым делом и зарабатывать им на жизнь (а это, если вдуматься, идеальная ситуация). Имеет двенадцатилетнего сына, мужа нет, но бывают любовники.

И вот мы сидим в кафе за чашкой чая, она рассказывает о последнем свидании, а вид у неё при этом какой-то растерянный:

– Договорились, значит, что он в девять придёт, и я забежала в супер еды прикупить. Я помню, какое он вино любит, сыр и мясо соответствующее, шоколад… Так скромно, чтобы у него не осталось ощущения, будто мне его приход, как манна небесная, но и чтоб всё необходимое под рукой. Ну, сок, фрукты… Стою уже на кассе, думаю, что ещё-то нам? И понимаю: ага, смазку надо и презервативы.

Уже собралась брать, а потом доходит, что это уж совсем ни в какие ворота. Кто кого трахать собрался?! И куда, интересно? Почему я, черт побери, сама обо всём забочусь?

Она – умная женщина. И потому отлично понимает: дело не в том, что друг её инфантилен, – она так обращается с любым мужчиной. Пожалуй, даже с любым человеком. Например, когда мы встречаемся, всегда интересуется: «Есть хочешь? Не устала? Зайдём в кафе или ещё погуляем?» Материнский инстинкт ни при чём, в ней говорит не «бабушкина» заботливость, а ответственность за ситуацию. Хочется приятного вечера с интересным собеседником – проследи, чтобы всё прошло хорошо. Провести мероприятие наилучшим образом всегда проще самой – самой организовать, развлечь, накормить, достать из сумочки влажную салфетку, если что… Она так привыкла полагаться только на себя, что потенциал спутника в расчёт уже не берёт, зато учитывает его возможные потребности. Мне с таким человеком ужасно удобно, люблю, когда мои желания предугадывают. Но я – женщина, и притом неинициативная, ценю внимание и комфорт. А вот мужчины около моей знакомой не задерживаются. Я-то радуюсь каждой нашей встрече, каждой затее, её монологи – фонтан остроумия, энергии и сексуальности. «Этим дуракам» восхищаться бы, а они морды воротят… Возможно, им немного не по себе, когда умница и красавица начинает жесткой рукой «разруливать» любую ситуацию, от пролитого вина до покупки презервативов. «Не дёргайся, я всё сделаю сама». Но зачем тогда он, мужчина?

Строго говоря, она даже не давит, просто заботится, чтобы не случилось накладок. Недавно пожаловалась, что каждое свидание для неё как испытание.

– Наверное, старею. Вчера подумала: позвоню Валере, отличный любовник, переспим. Потом как представила, что надо сначала квартиру убрать, в магазин сбегать, целый вечер его развлекать… да ну к чёрту, лучше поработаю спокойно, у меня заказ на пятницу.

– Да видела я твоего Валеру, разгильдяй ещё тот. При мне жрал салат из коробочки, нужна ему эта чистота…

– Нет, я так не могу.

Получается замкнутый круг: ясно же, тут нужен мужчина, который заберёт руль из её цепких тревожных ручек и сам будет выбирать маршруты прогулок, вино и смазку. Только вряд ли он появится, точнее, вряд ли удержится при таком напоре с её стороны. Либо пойдёт на поводу, станет вести себя инфантильно и быстро её разочарует, либо сбежит от греха, чтобы почувствовать себя мужчиной с другой девушкой – попроще и потише.

У меня нет хорошего финала для этой истории. Пока не нашлось пирата из дамского романа, который обуздает строптивую рыжеволосую красотку Дженнифер и вопьётся крепким поцелуем в её трепещущие губы. Зато я знаю ещё нескольких женщин, которые способны обуздать и пирата, и парочку коней вдобавок. И все они одиноки. Больше всего я боюсь, что мир, который они пытаются обустраивать и контролировать, однажды рассыплется у них на глазах. И они останутся на обломках – сильные, самостоятельные и беспомощные.

Обнаружила программную разницу в оценке этого праздника. Спросила у подруги про «цветочки и подарочки», а она с внезапным возбуждением высказалась о глянцевой мерзости, искусственных ритуалах и жирных кремовых сердцах. Обе слегка растерялись, а потом я сообразила, в чём причина нашего резкого расхождения.

Дело в том, что об этом дне я впервые прочитала у Диккенса в «Пиквикском клубе», когда была совсем дитя. Там, вы наверняка помните, был сюжетный ход, связанный с анонимностью валентинок: лакей Сэм послал горничной Мэри любовное письмецо, подписанное «ваш Пиквик» (точнее, стих: «Полюбил вас в миг. Ваш Пиквик»), что повлекло за собой некоторые события. С тех пор эта традиция кажется мне хрупкой, как фарфоровая овечка, простодушной, как вышивка в стиле бидермейер, и витиевато забавной, как знаменитые «каксказалы» Сэмуэля Уэллера. И современный глянцевый мусор к ней не пристаёт, и картины не портит.

Однажды мужчина и женщина, состоящие в давней и прочной любовной связи, валялись в кровати и болтали – не знаю, до секса, после или вместо. Женщина лежала на животе, мужчина нежно и по-хозяйски рассматривал её тело и вдруг сказал:

– О, а у тебя тут целлюлит.

Поскольку ответом ему было глубокое молчание, он спохватился и добавил:

– Ну, когда ты так лежишь, тут сминается…

– Спасибо, милый, – ядовито ответила женщина, обретшая дар речи, – что предупредил. Когда окажусь в постели с кем-нибудь другим, обязательно приподниму попу. Чтобы не сминалось.

Он звонко шлёпнул ее и тут же поцеловал, и оба засмеялись, потому что отношения их были надёжными и всерьёз измен не предполагали.

Не знаю, как так вышло, но через какое-то время она действительно «оказалась в постели с кем-то другим». И в нужный момент совершенно искренне подумала «спасибо, милый» и приподняла попу.

Морали тут никакой нет – откуда у меня мораль, но предлагаю выпить за то, чтобы наши мужчины следили за базаром, а наши женщины – за собой. И отдельно нужно выпить за попу.

Сегодня в супермаркете было мне видение – внезапно открылась легенда о Пангасиусе и Тилапии.

В давние времена жил на свете Пангасиус, мужик вредныйюноша, собою прекрасный и не по возрасту мудрый, но с холодным сердцем. Однажды его увидела девушка по имени Тилапия, лупоглазаянекрасивая, но чувствительная, и немедленно влюбилась. Надо ли говорить, что юноша не ответил на её любовь, и тогда Тилапия начала его всюду преследовать – на фейсбуке, вконтактике, в жежешечке и с работы встречалапряталась у ворот, караулила на площади, писала нежные письма. Но Пангасиус избегал её, как огня, мора и дурного запаха, и скоро почти перестал выходить из дома. В конце концов не выдержал бедняга, отправился в священную рощу Артемиды и взмолился строгой деве-охотнице: «Избавь меня, о богиня, от похотливой девки, дай ускользнуть из её жадных рук! Буду за это принадлежать тебе одной, всем своим холодным сердцем и мудрым рассудком». И сделала богиня по слову его, превратив Пангасиуса в рыбку. Скользнул он в реку и был таков. Но тут зарыдала Тилапия, что кралась за ним как слоннеслышно, и побежала в святилище Афродиты, к морю. «Молю, о богиня, соедини нас с Пангасиусом и заставь его полюбить меня!». Сжалилась богиня и тоже превратила Тилапию в рыбу ей вообще не нравились некрасивые женщины. Серебристой молнией помчалась влюбленная к месту, где река впадала в море, и оказалась там ровно в тот момент, когда радостный Пангасиус вплывал в привольные солёные воды. Увидал он её и забулькал большими пузырями: «о любимая!» – потому что сбылось веление Афродиты. Тут бы и случиться счастью, но разгневалась Артемида, ведь юноша обещал своё сердце ей. Схватила Тилапию и бросила на самое дно, чтобы стала она глубоководной рыбой и не смогла всплывать к солнцу. Пангасиус же остался у поверхности и долго метался в поисках возлюбленной. Наконец углядел серебряную тень в толще вод и устремился к ней навстречу. Но когда влюблённые были готовы соединиться, тяжесть воды сделалась непосильной для Пангасиуса, он расплющился и умер. Страшно закричала молча Тилапия и ринулась вверх, и скоро её глубоководное тело разорвалось в клочья. Мстительно расхохоталась Артемида, но Афродита пожала плечами ей вообще не нравились некра сивые женщиныи сказала: и всё же лежать вам вместе, хотя бы и после смерти.