Array Коллектив авторов - Одесский юмор: Антология

– Поэтому сейчас для вас споет… Вообще-то он не поет, но для вас обязательно споет. Хор суфлеров Большого театра!

– Еще висит в воздухе последняя нота, а из зала уже пришла первая записка: «Правда ли, что в целях экономии в хоре задний ряд стоит без брюк?» Отвечу честно: «Правда, но совсем в других целях».

– Вопросы, сюрпризы, встречи! Как много их бывает у нас, артистов эстрады! Иду вчера по улице, и вдруг ко мне, смущенно улыбаясь, подходит девушка с цветами и говорит: «Товарищ конферансье! Это вам!» Я, конечно, смутился и спрашиваю: «За что?» А она говорит: «За рубль!»

– Действительно, эстрадное искусство – большая сила. Известен случай, когда на концерте Махмуда Эсамбаева, потрясенный искусством танцора, заговорил глухонемой. У меня был точно такой же случай, только наоборот.

– Одному моему коллеге-конферансье во время концерта пришла из зала записка: «Откуда ты такой умный взялся?» Мой коллега тут же нашелся и очень остроумно ответил: «Откуда? От верблюда!»

– Вероятно, вас уже утомило такое количество слов. Но есть такие слова, которые мы произнести со сцены не можем. Просто язык не поворачивается. Их должен произносить мастер художественного слова.

– Итак, Евгений Евтушенко, стихи Роберта Рождественского. Читает мастер!

– Дорогие друзья! Я вижу сегодня в этом зале много детей. (Сгибается как от удара.) Есть даже старшеклассники. И мне бы тоже хотелось сделать детям что-нибудь приятное. В этом мне, как всегда, поможет мой маленький друг – Петрушка.

Второй как бы становится куклой Петрушкой. Говорит:

– Солдат! Птичьего молока не видал?

– Петрушка! Мы не на спектакле! Скажи ребятам, что бы ты хотел посмотреть сегодня в нашем концерте?

– Я хотел бы послушать английский ансамбль «Битлз»!

– Понимаешь, Петруша, этот прекрасный ансамбль, вышедший из недр английского народа, к сожалению, ныне распался. И слава Богу!

– Тогда я хочу посмотреть наездников на лошадях.

– Ну что ты, Петрушка! Какие лошади в нашем концерте?… (Задумывается.) Какие лошади в нашем концерте?… (Как бы вспомнив артистов-участников, восклицает.) Какие лошади в нашем концерте!.. Петрушка, а ты бы хотел посмотреть оригинальный жанр?

– Да, я хотел бы посмотреть наш славный оригинальный жанр, прославившийся как за рубежом, так и в других странах.

– Что же ты хочешь увидеть оригинального?

– Я хотел бы увидеть моего оригинального тезку – попугая Петрушу.

– Какого еще попугая?

– А вот такого! (Как бы становится попугаем.) Здр-р-расте, товар-р-рищи!

– Петруша! Скажи что-нибудь зрителям.

– Жрать хочешь?

– Подожди, Петруша, а вот почему в нашем концерте так мало сатиры?

– Жрать хочешь?

– Хочу.

– Ну и молчи!

На мелодию зонга Мэкки Ножа «У акулы зубы-клинья» из мюзикла Курта Вайля «Трехгрошовая опера».

Ах, если б вы знали, сколько есть на свете замечательных профессий: врачи, пожарники, экономисты… А я вот кинорежиссер – не удалась у меня жизнь. А ведь и я, знаете ли, в детстве мечтал стать бухгалтером. Бывало, сидим с Петькой Серегиным во дворе, лепим из песка фонды культурно-социальных мероприятий и жилищного строительства… Хорошо! А тут мать из окна: «Вова! А ну марш в кино!»

Родители у меня люди простые, скромные. Отец – летчик-испытатель. Мать вообще писала с трудом. Свою диссертацию.

«Куда, – говорит, – тебе в экономику? Ишь, чего захотел! Ты на отца посмотри. Он звезд с неба не хватал. Что он видел в жизни? Москва – Париж, Лондон – Копенгаген. И ничего страшного, зато на работе уважают».

А отца только тронь: «Я понимаю, учетчик – это романтично. Но ведь должен же кто-то и черновую работу делать: фильмы ставить, у синхрофазотрона стоять. Ты мать пожалей, бухгалтер! Хочешь, чтобы она из-за тебя ночей не спала?!»

А мать в слезы: «Это его Петька Серегин с толку сбивает. Приехал вчера из кредитного техникума. Весь в нарукавниках, лысый, молодцеватый…»

Отец за ремень: «Ты, Владимир, на Петьку не смотри. Ему что надо? Слава, реклама, девчонки! Вот он и подался в Кзыл-Орду».

Да что там говорить! Первого сентября мама отвела меня во ВГИК. Отмучился я пять лет, и пошла скукота: съемки, фестивали, автографы. А на душе щемит. Иногда так хочется запереться, помечтать, покалькулировать…

А недавно Петька из Йошкар-Олы звонил: приезжай, дескать, к нам – мы тут с ребятами годовой отчет гуляем!

А как я могу поехать, когда у меня Софи Лорен третью неделю гостит? Я ей говорю: «Софи Лорен, а Софи Лорен, может быть, махнем в Йошкар-Олу? Там свои ребята – бухгалтера. Весело».

А она мне говорит: «Да ну, куда мне?… Они небось с женами придут. Что я надену?»

Вот я и смотрю на наших режиссеров, актеров, сценаристов. И много же среди них таких, как я! Только кончится съемочный день – все по уголкам разбредутся, и каждый что-то свое считает, считает, считает…

Что нужно, чтобы фильм имел успех? Нужно, чтобы в киносценарии было все, что любит зритель. А что любит наш зритель? Наш зритель любит про шпионов, про индейцев, о спорте, ну и, конечно, о любви.

И вот в качестве образца для начинающих киносценаристов – пример такого универсального киносценария. Но сначала – несколько советов начинающим.

Учтите, что в каждом кинотеатре свои порядки.

В панорамных кинотеатрах, например, зрителям первого ряда разрешается участвовать в боевых действиях. На стороне наших…

Помните, что интереснее всего побывать на премьере фильма. Только на премьере можно познакомиться с режиссером и увидеть, что он самый обыкновенный человек. А никакой не режиссер.

Хороший фильм или плохой – можно узнать по афише: если на афише человек с пистолетом душит женщину – значит, фильм хороший, а человек плохой. Если на афише женщина душит человека с пистолетом – значит, фильм хороший, а пистолет плохой. И если, наконец, на афише женщина с пистолетом душит человека – значит, фильм плохой, женщина плохая, пистолет плохой, главное, чтобы человек был хороший.