Похождения штандартенфюрера СС фон Штирлица после войны

спросил Борман, облизывая вытащенную из кармана Штирлица pулон

варенья со странным запахом клея, огурцов и бумаги. Эта адская

смесь обеспечивала пребывание противника в ватерклозете в тече-

ние сорока семи часов тридцати двух минут и шестнадцати секунд.

Посему Штирлиц тайно радовался, так как Борман будет занят

чем-то полезным.

-- А это не ваше дело, партайгеноссе, - радостно сказал он,

доставая второй коробок спичек и другой фонарь.

Ранним утром из порта Sent-Pocrovka, во Франции, отчалил

теплоход, державший путь в Нью-Йорк. Вся верхушка Третьего Рей-

ха, порядочно укачанная во время перевозки цистерны, сидела на

дне, покрытом окурками "Беломора", щедро разбросанными Штирли-

цем, и томно смотрела на свисающую с потолка бочку с С++'ом.

Бочка соблазнительно покачивалась, и, расплескиваясь, С++

капал вниз. Айсман негодовал. Любимый Фюрер, которому посчаст-

ливилось сесть под ней, к досаде всех офицеров, не пил, и от

такого капанья жутко страдал. Также страдали и все остальные.

Первым не выдержал Айсман. Он встал и, спотыкаясь о разложенные

на полу чьи-то ноги, пересел поближе к любимому Фюреру.

-- Подвиньтесь, - угрожающе заявил он и блаженно подставил ши-

рокую пасть с золотыми клыками под ниспадающую сверху благодат-

ную струю.

Алкоголь быстро довел его до привычного состояния. Айсман

повеселел. Он попытался полезть к Фюреру целоваться, но вежли-

вый Фюрер на редкость больно дал ему в глаз, не отрываясь от

своих рассуждений на тему смысла жизни. Приняв Геринга за

красивую женщину, Айсман галантно сел ему на ноги. Геринг по-

морщился и, двигая толстым телом, попытался спихнуть его.

-- Но мадам ! - злобно возмутился Айсман, получая удар касте-

том по голове, и упал к ногам Штирлица.

Вскоре все почувствовали, что в цистерне стало нестерпимо

душно. Одуревший от темноты и вони, которую извергали носки Фю-

рера, развешенные по стенкам цистерны на булавках великого мер-

зопакостника, Борман с яростным рычанием вцепился зубами в ногу

Штирлица. В нем нередко просыпались хищнические инстинкты.

-- Штирлиц, открыл бы ты окно, если ты, конечно, хочешь ходить

на двух ногах, - мягко попросил Шелленберг, отскакивая от разъ-

яренного Бормана подальше.

-- Вы не в кабинете, Шелленберг, какое, к чертовой бабушке,

окно ?! - заметил Штирлиц, методично колотя каpтpиджом по голове

Бормана, который кусался так яростно, что не чувствовал ударов

по голове.

-- К кому ? - шепотом переспросил Шелленберг скучающего люби-

мого Фюрера, поглощающего мелких паразитов со своей головы.

-- К чертовой бабушке, - лениво ответил Фюрер, почесывая в за-

тылке.

-- А ! - понимающе сказал Шелленберг, хотя опять не понял, при

чем тут бабушка. Айсман, придя в себя, с воплем : "Вперед, за

моего родного Фюрера" ударом головы разбил бочку, висевшую под

потолком и начал блаженно кататься в луже С++'а, завывая от

удовольствия и дрыгая ногами.

Часовой, услышав шум на палубе, пошел посмотреть, что там

происходит. Заглянув в цистерну, он увидел внизу десяток

красных горящих глаз. Там кто-то невнятно ругался на неродных

ему языках. Часовой был парень неглупый, но из Америки, что

позволило ему догадаться, что цистерну С++'а группа людей бу-

дет пить примерно месяц, напивясь каждый день до белой горячки.

Сдерживая шевелящиеся на голове волосы, он догадался, что это

green people, и с воплем:"Спасайся, кто может!", бросился за

борт. Его примеру последовали и остальные матросы - зеленых че-

ловечков тогда боялась вся Америка. Все попрыгали в воду, бул-

тыхались там и громко орали, причем половина не знала, чего на-

до было испугаться, только штурман, собирая мух со всей Атлан-

тики, да апатичный капитан, побывавший везде, кроме Лубянки,

оставались на борту. Впоследствии оказалось, что это был агент

ВКП(б), подосланный следить за русским разведчиком. Он хорошо

знал Устав партии, но корабли водить пока не научился.

После того как, на палубе утих шум, офицеры выбрались из

цистерны и огляделись: на корабле не осталось ни одного мат-

роса, а штурман забился в гальюн и дрожал, уткнув голову в

соответствующее место; лишь капитан, человек без предрассудков,

спокойно продолжал сушить кальсоны на верхней палубе и обдирать

чешую с воблы, напевая "Дунайские волны" и покуривая трубку,

как у любимого товарища Сталина.

Штирлиц с воплем "За Родину, за Сталина !" - ворвался на

капитанский мостик, но обнаружив, что там никого нет, стал кру-

тить все, что попадалось ему под руки. Первым пострадал капи-

тан, упав с мостика вниз головой, с кальсонами на ушах и воблой

в зубах. Штирлиц хотел Escape ему голову. Трубку Штирлиц

оставил себе на память. Выворачивание шурупов, соединяющих

части обшивки, кроме заноз, не давало никаких результатов.

Штирлиц сообразил, что периодическое верчение штурвала в разные

стороны влечет за собой уползание в разные стороны от штурвала

и приводит к изменению наклона корпуса теплохода, и, как

следствие, смене курса, и корабль взял курс, как казалось Штир-

лицу, на Бразилию. Где находится Бразилия, он точно не знал, но

слышал, что там в лесах водится много диких обезьян и вообще

неплохо кормят. Посмотреть на обезьян ему хотелось. Самым экзо-

тичным зверем, которого Штирлицу довелось видеть за свою жизнь,

был дядя Вася в его родном подъезде, однажды упившийся до

состояния дикобраза с ограниченным, но интернациональным лекси-

коном. Это событие оставило неизгладимое впечатление у будущего

разведчика.

Штирлиц порядочно изголодался, ему вспомнилась Германия, ка-

бачок "Три поросенка ", девушки с выдающимися подробностями,

пиво, воблу, бумагу, Мюллера, теплую канаву у дороги с прек-

расной мягкой грязью, в которой было так удобно лежать после

каждой попойки, и содрогнулся от этой логичной последователь-

ности.

-- Штирлиц, а Вы уверены, что мы плывем в Бразилию ? - поинте-

ресовался Кальтенбруннер, все путешевствие стоявший на страже

порядка.

-- Не уверен, - спокойно ответил Штирлиц, отвинчивая для своих

командирских часов стрелку от компаса.

... Шел десятый день плавания в Бразилию, но Бразилии не бы-

ло видно. Любимый Фюрер постирал носки и повесил на рею, чтобы

их запах был общим достоянием. Взголодавшие офицеры собирали

дохлых чаек, которые соблазнялись на носки.

... Шел двадцатый день плавания в Бразилию, Бразилия показа-

лась. Носки высохли и Фюрер полез за ними на рею.

-- Земля !!! - завопил Айсман, падая с реи, на которую влез,

чтобы помочь любимому Фюреру, но не долетел, а повис на ка-