Валерий Антипин - Птица

– Поехали куда-нибудь.

– Поехали.

Иван, похрамывая, влез на переднее сидение, хлопнул дверью.

– Куда едем? – спросил Митя.

– Домой, – ответил Ваня и назвал адрес.

По дороге он рассказал Ивану, что предприятие, в которое он вложил финансы, прикрыли по каким-то непонятным причинам, дочь ушла из дома и возвращаться не желает, в чём и обвиняет его жена. Все чихали на договоренности, а непредвиденные расходы добили окончательно.

Иван посоветовал в таком состоянии за руль не садиться. Митя согласился, но тут же сказал, что без машины по разным районам и на общественном транспорте не наездишься, а так, да, согласен. Не может он в такой период думать только о дороге.

– От тебя дочь уходила?

– У меня нет дочери, – ответил Иван.

– Ни детей, ни жены?

– Дети Митя из семьи просто так не уходят. Ты же сам уходил!

– Накричал, сорвался.

– Раньше ты был более собран и настойчив.

– Это было раньше.

– Может всё дело во времени! – произнёс меланхолично Иван.

– В каком ещё времени?

– В том, Митя! Был другой город, условия, ты, да и я тоже.

– И что?

– Ничего. Помнишь, как мы в закрытой фабрике лазали, пожар на пустыре?

– Я всё помню, – сказал Митя улыбнувшись.

Имеющаяся на пустыре низина, скрытая от глаз в одночасье может стать местом для сброса мусора. А в таких местах чего только нет. Для кого-то это и мусор, но для Мити с Ваней клад, где хранится множество полезных вещей. Найдёшь и моторчик, работающий от батареек, колесо от велосипеда, зеркало от машины, да и многое ещё чего. В тот день они шли к куче, которая расширилась за месяцы и уже возвышалась над травой с надеждой, что каждый из них найдёт что-нибудь подходящее.

Приблизившись к заветной цели, друзья зажали свои носы от весьма противного запаха, увидев огонёк.

– Кто-то поджёг, – выразив подозрение на лице, сказал Митя.

– М… хы, – ответил Иван, стараясь не вдыхать отвратительного запаха.

– Специально!

– М… хы, – согласился с Митей Иван.

Огонёк казался им небольшим, и они стали его тушить тем, что попадалось под руки. А он всё разгорался да разгорался. Раздался треск, из банки вытекла какая-то тёмно-жёлтая жидкость, растеклась, и лишь пламя коснулось её оранжевыми языками, тут же воспламенилась.

– Хватит тушить! Он ещё больше расползается, – предложил Митя.

– Бежим отсюда, а то подумают на нас! – выкрикнул Иван.

Бросив сражаться с огнём, они помчались прочь с пустыря, задыхаясь и кашляя от дыма, пока их не заметили.

Митя задумавшись, шмыгал носом, сидя на камнях недалеко от котлована для нового дома. В недостроенных высотках они тоже любили полазить, не смотря на запрет родителей. Его голова с курткой покрывались первым снегом. Покрывалась снегом земля, дома и кусты, влажные от пота перчатки. Он покрутил шею, открыл и закрыл рот, довольный тем, что не ожегся. Иван хлопнул его по спине, проговорив:

– Чего расселся. Вставай! Сугробом станешь.

Митя шевельнулся.

– Обошлось! – обрадовано сказал он, подрыгал пальцами и встал.

Посуетившись, Митя успокоился. Он думал о еде. О чём ещё думать после того, что случилось. Иван хохотнул, а потом и громко рассмеялся. Чёрное от копоти лицо Мити расплылось в улыбке. Приглядевшись, он заржал громче Ивана.

– Чего ржёшь?

– Посмотрел бы ты на себя!

– Да…! А зачем мне на себя глядеть. Ты на что! Ха… ха…!

Митя призадумался и засмеялся опять. Ведь физиономия Ивана была чумазой, а это на него совсем не похоже.

Падал снег, дул холодный ветер, а перед ними был простор необычной красоты. Он не был таковым, но в этот момент для них, краше него ничего не существовало. Иван вспомнил, как Митя с голоду попробовал варёную соломку для сока, подумав, что это лапша, а Митя о лопнувших по швам штанах Ивана.

– Они так трещали у тебя, – смеялся он.

– Пластмассу жевал, довился, – корчился от смеха Ваня.

Бледное солнце садилось, приближая вечер. Новостройки, покрывались шапкой снега, а приятели внимательно и не спеша, обозревали их, и в этих взглядах была не только надежда, но и тревога.

Любуясь пейзажем, они запели песенку о городе, в котором круглый год растут цветы и шумят деревья. Бетонные плиты и сваи, почерневшие доски, ржавый металл, казались им вполне приличными, а тлеющий на пустыре мусор с дымком – туманом после дождя.

Иван умолк.

– Денёк удался. Жаркий больно. Пепел, снег, грязь… Пожевать бы чего-нибудь, – осматривая себя проговорил Митя.

– Видок у тебя! – отметил Иван.

Митя кашлянул.

– Было бы на кого посмотреть, а остальное поправимо, – ответил он и деловито отряхнул рукава куртки.

С этим заявлением не поспоришь. Иван отмолчался, состроив умное выражение лица.

– От отца влетит! – предчувствуя головомойку, с досадой пробормотал Митя.

– Вот-вот, – вторил ему Иван.

Они стояли у машины. Иван подумал, что опираешься лишь на предположения, амбиции, какой-то смысл и только, других опор и нет.

– А ты, куда потом пропал? – спросил он.

– Контракт подписал, – ответил Митя и ощупал левое предплечье. – После… да какое это имеет значение, где был, чем занимался!

– Что?

– Так. Ничего, – проронил Митя.

Что-то остаётся неизменным как простые и ёмкие ответы, не имеющие намёков, вторичных смыслов. Услышав ответ Мити, Иван уловил повторение обстоятельств. Иногда идёшь по улице, и с тобой здоровается незнакомый человек. Кто он и откуда, его имя знать не знаешь, но чувство такое, что когда-то, где-то виделись, а на самом деле нигде и никогда. С ним и такое случалось, напоминание о чём-то от неизвестно чего. Иван над этим не размышлял, но почему-то подумал об Инне. Она ищет то, что найти нельзя. А ведь чуть дальше этого места он с ней познакомился.

Порвался пакет и жёлто-зелёные, крупные яблоки покатились по тротуару. Иван помогал их собирать.

– Спасибо, – поблагодарила Инна.

– Вам не тяжело таскать такие сумки?

Посмотрев на него, Инна произнесла:

– Хотите разделить мою ношу!

– Почему бы и нет, – ответил Иван.

– Держите, – протянула она ему пакеты. – Пошли. У меня к чаю пирог. Любишь пирог с капустой?

– Люблю… И с капустой, грибами, яблочный.

Начали с блюд, а остановились на фотонах. Никакого смысла в том разговоре за чаем, но он появился позже.

Почти на том же месте.

Митя ответил так же, как и тогда в строящемся доме, где они натолкнулись на труп бродяги, будто что-то соединилось, а затем разошлось. Две волны столкнулось, и потом покатили каждая в свою сторону.

Петляя среди плит, труб и металлических прутов, они вошли в подъезд одного из домов. Площадка первого этажа, коридорчик, комната. Окно оказалось закрытым листом фанеры. Ваня поднялся на третий этаж. Бледно-розовый закат поторапливал. Реденький лесок, за ним поле с кустами и неприметной насыпью. На самой окраине поля возвышался квартал, перед ним лента шоссе и другие дороги.