Валерий Антипин - Птица

Митя не ответив, свернул с тропы. Зоолог поморщившись, пошёл за ним.

«Знает больше того, чем кажется на самом деле», – подумал он.

Маленький объём информации, скрытый и необходимый. Иногда из-за таких ничтожных объёмов перестают существовать города, общества и страны. И что тут говорить о семье. Под плёнкой неизвестного, лежит пласт похожий на гору, айсберг. Ковырнешь, и брызнет лава перемен.

Мите хотелось рассуждать совсем не об этом и иначе, но сейчас в голову лезли именно эти мысли. Неделя до увольнения и такая кутерьма с учёными!

Оглянувшись, Митя секунд пять пристально смотрел на подопечного. На такого не надейся, и точно не договаривайся. Что-то пообещает, но не факт, что и сделает. Взгляд отталкивающий, а сам худой и горбатый. Какой-то он уж больно нервный. Да и задание это, коробило Митю. Простое, но не совсем понятное ему задание. Иногда что-нибудь заумное и непонятное получается как по маслу, а на пустячок угробишь день. Зачем ходить туда и сюда!

Месяцем ранее подстрелили олениху, и происходит такое всё чаще. Занимаются этим дельцы из ближних селений, но только вот с доказательством туго. Случилось это здесь, и Митя решил дополнительно осмотреть поляну. Замеченные браконьеры ускользнули, могли и потерять второпях что-нибудь из своих пожиток. Наткнёшься на какую-то вещь, а её владельца отыскать не проблема. До зимовья не очень далеко, так что задержаться, жестких регламентов не устанавливали. На возмущения зоолога слова найдутся.

Брякнул ранец.

«Осторожничать видно, не приучен, ведёт себя в лесу по-барски», – высказался про себя Митя, потеряв остаток терпения.

Подойти, подёргать за ранец и корректно попросить переложить вещи. Человек хитрый, у него на плоском лбу написано, не утаишь, и об этом он обязательно с ним потолкует. Доберутся до зимовья, там и выяснит что к чему.

Зоолог больше горбился, перебирая тощими ногами, запнулся и едва не упал, с трудом сохранив равновесие. Ранец прозвенел так, словно в нём одни ложки.

– Утомил со своим ранцем, отвлекаешь только! – не выдержал Митя.

Зоолог, поморщив нос, за чем-то ускорился.

– Сколько ещё повторять можно! – проговорил Митя и посмотрел на юг.

Параллельно тропе в глубине чащи, за ними следовала рысь. На горке валуны. В метрах шести по елям прыгали белки. Происходящая игра между ними, развеселила Митю. Развлекаются, пока у них есть возможность. Что-то есть в таких развлечениях особенное, дорогое для них и недосягаемое для прочих. Даже не объяснишь никому, почему же появляется волнующее тебя чувство, приятное. Между близкими людьми оно тоже появляется, такое незримое, непонятное и неопределённое. И Митя только коснулся этого в заповеднике. Какого-то самобытного ощущения жизни, её ритмов, ускользающих, словно птица из рук, когда хотелось схватить их и удержать.

Засмотревшись на белок, Митя не увидел, как зоолог поспешно ушёл, даже не уведомив, решив, что сможет дойти один без какого-то там егеря. Не услышал шагов браконьера.

От удара в голову он упал. Мелькнули сапоги, покрытый мхом камень.

– Всё-таки вернулись, – почти про себя произнёс Митя.

Поднимаясь, приложив правую ладонь к ноющему затылку, он повернул голову, чтобы посмотреть на человека, который это сделал. Приклад ружья доделал начатое.

Порыв ветра покачал шишки, ветки, поднял пыль и завихрениями прошёлся по очнувшемуся телу Мити. Он чихнул. Резкая боль отдалась в мозге незамедлительно.

– Грубо, – осматривая себя, произнёс Митя.

Плечо оказалось вывихнуто, затылок разбит. Он облизал губы, покряхтел.

– Чтоб вас, – высказался Митя.

Упираясь левой ногой о корни ели и хватаясь за кару, посопев минуту, он встал. В метрах трёх от него валялись сумка с рюкзаком.

– Рано расслабился, упустил! – пробормотал он и потёр лицо.

Голова звенела, кололо бок, рука ныла, самочувствие было такое, будто по нему проехала телега. Он пощупал ремень, нож пропал.

– Где? Где же, – тяжело дыша, проговаривал Митя, поискав его под ногами.

Он с шумом втянул воздух ноздрями и провёл пальцем под носом, на котором осталась полоска крови.

– Соплей мне не хватало!

Раздался отдалённый выстрел. Он не расторопно повернулся и прислушался. Ни ответа, ни привета. Стреляли в той стороне, где находилось зимовье. К нему должны подойти ещё двое учёных. Он тряхнул головой.

– Интересно, что тут затевалось?

Зоолог… и кто-то стрелял, уж точно не он. Этот бы не выстрелил. Возможно те, кто подстрелил олениху. Доковылять до тропы, а там сориентируется. Ни из такого выбирался. Ему многое обещали только не это. Стоит ли верить слову, брошенному сгоряча.

Митя отстранился от ели и, поводив вывихнутым плечом, заковылял. Идти до тропы минут пять. Он не спешил. Получить удар в затылок всегда успеет. А с этим шустриком, который его приложил, он ещё поговорит, бока ему наломает. На тропе лежал зоолог с раскинутыми руками, без правого башмака. Картина привычная, всё на местах. Похоже на грабёж и только. Его тень накрыла лицо подопечного.

«Ты и не подозревал, что и такое случается», – констатировал факт Митя.

Он ощутил неприятный холодок в груди, глядя на зоолога. Мысль – на ловца и зверь бежит, появилась в сознании, а чувство, что за ним наблюдают, обескуражила. Митя ухмыльнулся. Надо же так вляпаться напоследок, придётся попотеть.

– Черт вас дери! – выругался он сквозь зубы.

Его взгляд застопорился на теряющейся в ельнике тропе. Кроны покачивались, шелестели кусты. Появится красная точка, попрыгает на широком лбу и до свидания бродяга. Вообщем бывай приятель.

– Ну, что телитесь! Вот он я, – проговорил Митя.

Слева от него щёлкнуло. Митя скосил взгляд.

– Э, – только услышал он, и уже не чувствуя боли, лишь уловил, что падает.

Когда чувствуешь, что лишний, берешь и уходишь, не дожидаясь приглашения. Люди наглые и жестокие создают хаос, подстраивая под себя уже устроенное. Он им на руку. Может где-то, и согласились с этим, но не в этом заповеднике.

…Митя приоткрыл глаза, пошарил ими по комнате и сообразил, где находится.

– А, проснулся! – услышал он знакомый голос.

Голова его была забинтована и раскалывалась. Он приподнялся и увидел Колю возле стола, что-то размешивающего литровой банки, только что залитой кипятком. Рядом с ней лежали упаковки лекарств. И странно как-то Коля говорит, «проснулся и очнулся», совсем не одно и тоже, кое-какая разница есть.

– Когда мы тебя отыскали, снотворного вкололи, чтоб ты при эвакуации спал.

– Сколько я валяюсь, – спросил Митя вполголоса.

– М… часов четырнадцать. Нина сказала ничего серьёзного, ушиб головы. Пару дней побудешь у меня под присмотром. Вот тебе и чай, таблетки. Каждой по одной, три раза в день, а я что-нибудь поесть сварганю.