Игорь Маслобойников - Ибо однажды придёт к тебе шуршик… Фэнтези времён плаща и шпаги

– Ненавижу! Я ненавижу тебя, Владислав! – кричала она. – Слышишь?! Ненавижу! Будь ты проклят со всем своим семейством!

Над её головой, дорогой, замершим в молчании лесом и всем королевством грянул гром. Порыв ветра поднял с земли отсыревшую листву и швырнул несчастной в лицо, превратив причёску в ералаш. И тогда королева Померании увидела перед собой волосатую лапу. Маленький Бло возвышался над беглянкой и улыбался, обнажая острые кусаки – и смешно, как говорится, и грустно.

– Шуршик? – нервно икнула расстроенная ведьмочка.

– Бло, – представился ушастый комбинатор. – Маленький Бло. Не бойся, Марго. Я не сделаю тебе ничего плохого. Пойдём в карету. Сейчас дождь начнётся…

Марго не помнила, чтобы шуршики когда-либо общались с людьми, это было не в их правилах, и насторожилась:

– Дождь? – усмехнулась она, как можно равнодушнее, дабы скрыть испуг, подкативший к самому горлу, от чего дыхание сбилось, а сердце заколотилось часто-часто. – Чёрт с ним с дождём! Кучер где?!

Черно-бурый озорник не без восхищения воззрился на гордую женщину, что даже будучи в столь расхристанных чувствах, держалась великолепно и старалась достоинства не терять.

– Дома, – ласково сказал он.

– Дома? Хм, – подбородок королевы вскинулся, а глаза, не смотря на сидение в луже, сверкнули царственным огнём. – Это ещё почему дома?! Это за что я ему жалованье плачу? Чтоб он дома сидел, когда должен сидеть на ко́злах?!

Марго лихорадочно соображала, что означает появление шуршика? Сознание, испытавшее нешуточный стресс при виде мохнатого существа, наконец, привело себя в форму, а так как зверь предосудительных действий не предпринимал, вскоре поуспокоилось, и несчастная начала хмелеть на глазах. Ей даже стало всё равно, что перед ней шуршик – животное дикое и нелюдимое по определению; ещё через мгновение перестал мучить вопрос, почему он стоит перед ней с протянутой лапой; а ещё через миг навалилось тупое, звериное одиночество, от которого захотелось взвыть протяжно, громко, что есть силы… Горячительное давало себя знать!

– Пойдём в карету, Марго, – повторил Бло, растягивая морду в располагающую улыбку.

– И не подумаю! Вот буду сидеть здесь, в грязи, как свинья! Я протестую, может быть! Слышишь меня, шуршик?! Протестую! – её кулачок в последний раз взбил грязищу, но уже неуверенно, без прежней крепости, ибо даже особу королевских кровей, готовую ради любви сокрушать стены, силы однажды покидают. Мир треснул по швам, расползся, превратившись в сито, изъеденное молью, и беззащитное существо, обиженное на вселенскую несправедливость, в голос заревело.

Что ни говори, а королева Померании, прежде всего, была женщиной, а им свойственны перепады настроения, желание пожалеть самою себя и, в конце концов, оплакать крах и без того пустых надежд, что были разрисованы красками ярками, но в одночасье ставшими серыми и ужасающе холодными.

Шуршик помог королеве вернуться в карету, которая тут же сорвалась с места и уверенно заколесила по раскисшей дороге. Марго, хоть и была пьяна, но удивиться столь странному положению дел не преминула: колёсики крутятся, мир потряхивает на ухабах, а её странный гость, устроившись напротив, бессовестно разглядывает её, а главное – безмолвствует, словно монах, давший обет молчания! Спрашивается, чего заявился, грызун мерзопакостный?!

Маленький Бло, и в самом деле, молчал, с нескрываемым любопытством изучая правительницу Померании, королева же, нахмурившись, с неменьшей претензией разглядывала черно-бурого зверя, чувствуя, как раздражение в ней только усиливается.

«Зачем напрашиваться на разговор, когда дама к беседам не расположена?! – негодовала она. – И выгляжу я неподобающе, и настроение ни к чёрту! Платье в грязи, причёска, как у торговки с рынка, попа мокрая!»

Но тут кипящий возмущением мозг и вовсе накрыла паническая атака:

«Кто же тогда управляет лошадьми?!»

То ли шуршики, ко всем прочим талантам, умели ещё и мысли читать, то ли это явилось элементарным совпадением, только ушастый попутчик тут же оборвал затянувшуюся паузу и поспешил успокоить попутчицу:

– Не волнуйся, Марго, лошади знают своё дело!

Не зная, что думать, озадаченная происходящим женщина всё-таки приоткрыла дверцу, дабы утвердиться в очевидном: на козлах, действительно, никого не было! Дождь поливал, копыта месили грязь, лес мелькал, вызывая головокружение, отчего к горлу подступила тошнота, и бедняжка заторопилась вернуться в салон, дабы не случилось худшего.

– Мне очень нужна твоя помощь, Марго… – заговорил, наконец, ушастый зверь.

И веки королевы схлопнулись в две язвительные щёлочки:

«Прекрасно! – мысленно всплеснула она руками. – Я еду в карете с говорящей белкой, карета катится в какую-то задницу, надежды на счастье лопнули мыльным пузырём, а я ещё и помогай неизвестно кому! Не жизнь – мечта!»

Королева Померании совершенно не представляла, как вести себя в присутствии довольно странного мохнатыша, пусть настроенного миролюбиво и, тем не менее – дикого и опасного, если судить по древним учебникам, рассказам очевидцев и историческим хроникам, что в своё время зачитывал ей домашний учитель в свойственной ему манере громоздить ужасы и прочее страсти:

«С ними надо быть настороже! – вещал он, размахивая костлявым пальцем. – Вам повезёт, если вы узнаете в шуршике шуршика! Если же не узнаете, то я вам не позавидую! Вполне вероятно, вы вели жизнь неправедную, греховную, а, стало быть, он пришёл не за вами, а за вашим сердцем!»

Воспалённое сознание зацепилось за слова о сердце, и рыжей ведьмочке окончательно поплохело, потому она постаралась взять себя в руки и заметила в ответ на просьбу о помощи, как можно миролюбивее:

– Шуршики не общаются с людьми. Это не в их правилах. Значит, тебе что-то от меня нужно, что-то очень и очень чрезвычайное. Чего тебе нужно, шуршик? Давай, выкладывай, не стесняйся! Сегодня можно запросто, без чинов… – она даже улыбнулась, настолько, насколько позволяла ситуация и скверное самочувствие, уповая на одно: «Только бы зверёныш явился не за сердцем, только бы не за ним!»

Расставаться с жизнью в такой отвратительный день, и в самом деле, – свинство несусветное!

Понимая, что покончить с предрассудками разом не получится, Маленький Бло приосанился и заговорил как можно располагающе:

– Ты всегда была сообразительной девочкой, Марго. И разговор, как ты понимаешь, пойдёт не о дамских нарядах…

– Ещё бы! – ухмыльнулась королева. – И о чём же будет наш разговор?

– О жизни и смерти…

Её ладошка выразительно хлопнула по коленке, да так, что первая красавица Померании тут же сморщилась, потирая место удара.

– Я так и думала! – развела она руками, но умножила внимание и, тяжело вздохнув, приготовилась к худшему.