Ольга Югова - Сага о МаТане, или Сестры-двойняшки: все дальше вперед

Вот, а еще я получила сертификат равного консультанта благотворительного фонда «Право на чудо», и могу теперь консультировать мамочек недоношенных детей совершенно официально. Не зря училась :)

Глажу юбку, предупредила девочек, чтобы не подходили – утюг горячий. Маха: «а зачем он горячий? Чтобы в юбочке тепло было?» Особенно если учесть, что юбочка для бала и совершенно декоративная в плане тепла.

Маха идет и сама от себя балдеет: «я иду очень осторожно. Я в пять лет такая осторожная». Вот я бы не стала так утверждать.

Таня радостно пользуется неожиданными качествами нового жилья – там при любой манипуляции, будь то ванна, стирка или просто что-то на плите готовится, тут же запотевают все окна. И Таня бежит к ним: «я буду рисовать пальцем на запотевшем стекле!» Творец всегда найдет, где и что ему натворить.

Маха наловчилась ходить даже в темноте, и уверяет, что она «видит как кошка». По снегу так-то несложно, светло, но круто, что Махе тоже несложно.

Идем домой под звездным небом. Маха заметила искры на снегу и восхищается: «на снегу искорки!» Таня считает звезды. Досчитала до «двадцать десять» и сказала, что звезд мало. Маха решила, что много. А я стала смотреть, много их или мало, и снова увидела падающую звезду – прямо от хвоста Большой Медведицы скатилась вниз, как светящаяся капля.

Приехали в Мед-Амко. Пока я надеваю на всех бахилы и раздеваюсь, прошу Таню взять часть вещей и пройти вперед. Она проходит и тут же возвращается: «мне без вас одиноко!» Еще и такую драматичную мордашку сделала.

Таня залезла пузом поперек табуретки, покачалась и предсказуемо грохнулась. И вскочила с жизнерадостным «прыг!»

Маха ходит уже так уверенно, что в церкви даже Таню отодвинула с дороги мощным плечом. А вслед ей неслись выражения непритворного восхищения, потому что зрители видели Маху на всех стадиях ее двигательного прогресса, и могут в полной мере оценить ее старания.

Но в целом без бабульдедулей детям приходится в экстренном порядке взрослеть. Кормить с ложечки и одевать теперь некому, и вопли тоже никого не пугают. Девочки, конечно, проверяют на прочность, не без этого, но тут без шансов. И результат появляется прямо на глазах. Таня уже совершенно самостоятельно бежит кататься с горки, пока я пасу идущую Маху, потому что знает, что или так, или никак. Маха совершенно спокойно отпускает меня отвезти коляску метров на 40 – ее дистанции постоянно удлиняются – и начинает идти, не дожидаясь моего возвращения. Таня наконец-то – в пять лет – научилась сама одеваться и раздеваться. Маха тоже пытается, насколько это ей технически доступно. И – о счастье – они обе наконец-то поняли, что к нашим решениям имеет смысл прислушиваться, потому что обжаловать их в верховном суде не получится. Одно это уже стоит того, чтобы таскать коляску два раза в день туда-сюда на полтора этажа. Если мы когда-нибудь вернемся обратно, мы подпишем конвенцию о неприкосновенности родительского авторитета.

Таню пробило на ностальгию. Стала вспоминать двухъярусную кроватку, «наш картонный домик», спрашивать: «а мы когда-нибудь туда вернемся?» Маха задумчиво ответила: «вернемся, наверное, когда нам будет 6 лет». Я сказала, что может быть и раньше – как только девочки научатся нормально себя вести. Таня подумала и сказала: «я люблю тот дом и этот. Вот бы привязать один к другому и по веревке ходить туда и обратно». Ну, мы практически так и делаем – идем гулять в тот дом, там второй раз обедаем, а вечером идем обратно. Чувствую, еще немного такого режима, и мы все трое перестанем пролезать в дверь. Но очень удобно. По такому морозищу прогулять три часа подряд довольно сложно, а с разрывом – без проблем. И Маха ходит гораздо лучше, когда у нее есть существенный перерыв на отдых.

В поселке поставили новую горку – большую деревянную, и залили ее водой. Таня залезла туда сразу же, а Маха ныла: «я тоже хочу! И меня возьмите! Я обижаюсь!!» Так что ее тоже пришлось туда затащить. И катались они обе с визгами счастья, хотя с разгона их уносило далеко по кочкам. А может, это и есть самый писк. Когда шли обратно, они опять потребовали прокатиться. Но в тот момент там катались другие дети, и мне была задачка затащить Маху на горку, посадить ее катиться, а самой бегом бежать обратно и утаскивать ее с трассы, пока на нее не налетели следующие катальщики. Девочки конечно очень настойчиво приглашали и меня скатиться, но я что-то не рискнула. Зато имела случай убедиться, что Маха – очень известная персона. Ей помогли подняться и перенесли в сторонку родители других детей, сказав, что они знают, что она сама не отбежит. И даже имя ее знают. Помню, еще летом местные завсегдатаи «Бристоля» говорили нам вслед: «вон идет девочка, которую мама называет Масяня». И помогали нам с коляской, когда это требовалось. Так выглядит слава.

Маха идет по аллее и смотрит на круглые фонари: «а как этот шар на палку залез?» Видно, сама примеряется.

Идем, мимо носится местная собака, видимо ничья. Маха нежно: «собачка большая, но такая безобидная! Она даже не кусается!» Даже тогда, когда Маха пыталась ее погладить, и то не кусается. Правда безобидная.

Таня: «вдруг раздался легкий бух. Это рыба упала в пропасть». Почему легкий, почему рыба, и к чему это все вообще – неизвестно, но Таня полдня это повторяла сегодня, и они обе с Махой очень веселились.

Маха играет в черепашек и говорит про одну: «ей хана». Не сомневаюсь. Если играет Маха, то всем хана.

Пришли на развивашки. Зашли, переоделись, все чинно и тихо. И тут Маха, дождавшись, когда на нее обратят внимание и выдержав театральную паузу, громко и радостно заявила: «а мы сняли квартиру!» С ней не то что в разведку, а вообще никуда нельзя.

Маха ходит сегодня – ну просто круто. На развивашках сразу заметили, насколько быстрее и устойчивее она пошагала. Дистанции делаем все длиннее, и на ровной дороге она почти не падает. Метров 30 идет без падений и в быстром темпе. По снегу поменьше, но все равно здорово. Мечта.

В Мед-Амко нарядили елку, и Маха покорила обычное расстояние от входа до ресепшена втрое резвее обычного, особенно после того, как Таня нашла на этой елке сову – почти настоящую – и начала ее препарировать. Маха поторопилась, чтобы и ей еще тоже что-то досталось. Бедная сова. Мои уговоры, что она спит, и не надо ее мучить, успеха не возымели. Но сова сделала им день, они ее до вечера вспоминали в деталях. Таня: «у нее глаза желтые!» Маха: «она настоящая, живая! Такая милая!» Ну, это у Махи вообще ее коронное.

Маха, заходя в калитку бабульдедулиного дома: «а когда снег растает, мы опять будем здесь жить?» Говорю: «а тебе там уже надоело?» Отвечает: «нет, но весной хочу жить в этом домике». Это как пойдет. Но факт, что Маха всегда хочет именно того, чего нет. Все лето спрашивала меня, когда уже снег выпадет. Сейчас пытает, когда трава вырастет. Песенка прямо про нее. И вечером Маха: «все-таки тесная квартирка». Да уж не царские палаты, да. Это она еще в метро в час пик не ездила. А если вернемся в дом, она же всем скушает мозги вилкой, что по квартире скучает. Хотя может и нет. У нее есть способность видеть соотношение вещей.