Ольга Югова - Сага о МаТане, или Сестры-двойняшки: все дальше вперед

Маха: «чем больше растяжечек, тем легче ходить». Думаю, все хорошо в меру, но в целом да.

Маха продолжает увлеченно кататься с новой горки. Таня, что характерно, перестала – видимо, опасается. Но кто сделает из этого вывод о ее сугубой осторожности, сильно ошибется – она, конечно, не катается, но получает адреналин иначе – просто внезапно выходит на ледяную трассу, когда с горки кто-то начинает катиться. И ее просто чудом еще не размазали тонким слоем по льду. Сегодня ее спас чей-то папа, пока я держала Маху и смотрела, чем закончится этот выход. А когда катится Маха, толпа детей с ледянками и ватрушками стоит на горке и терпеливо ждет, пока Маха проедет, я спущусь и унесу ее с трассы. Эти дети подарили мне веру в человечество. Собственно, маруськина инвалидность в целом подарила мне эту веру. Раньше я даже не предполагала, что так много людей, которым не все равно. Базового доверия к миру у меня сроду не было. У Тани тоже. А вот у Махи есть, и мир ее не разочаровывает, а меня так вообще очаровывает. Удивительно.

Прогноз обещал магнитную бурю и в связи с этим северное сияние. Я не видела его много лет и с радостью посмотрела бы, но пока магнитная буря обеспечила нас сиянием другого рода, а именно махиными воплями. Вот удивительная девочка – идет как настоящая, получается так здорово, старается, стоически держит себя в руках, а приходит домой, видит папу – и все, нервы сдали, включается ультразвук. Папа прямо сам не рад, что приехал. Это от любви и от магнитной бури, такое сочетание Махе трудно дается. Без магнитной бури она проявляет любовь более традиционными способами. К доктору тут недавно опять приставала, но вполне в рамках допустимого.

А на юго-западе по вечерам светится Юпитер, а чуть повыше Сатурн, и на днях они должны совместиться в одну звезду. Если погода позволит, будет красиво.

Маха утром, только проснувшись, вопит внезапно, как ужаленная: «мамааа!» Я подскакиваю: «что случилось?» Маха, лениво приоткрыв один глаз: «я еще полежу». Ну вообще прекрасно. Зачем кричать-то? И практически так же среди ночи: «мамаа!» Я: «что такое?» Маха: «я спать хочу!» Неудивительно, в три часа ночи, но ей как бы никто и не мешал. Спи себе.

Маха утром прилезает ко мне – теперь это ей легче легкого, всего-то переползти со своего матраса на мой – и радуется: «ты такая смешная, когда спишь!» Все смешные, когда спят, я не исключение.

Приходим в гости к бабульдедулям, и девочки первый час играют по отдельности. На таком маленьком пятачке они успевают достать друг друга за полдня. Про себя я молчу. Я хорошо помню себя в пять лет, и самоощущение хорошо помню – я была уверена, что я совсем взрослая. Меня именно в том возрасте начали озадачивать вопросы, что я вообще делаю здесь и сейчас, и бесконечность пространства и времени, собственная мимолетность в сравнении с этим, и прочие экзистенциальные ужасы. Конечно, я думала не этими словами, но близко к ним. А девочки… Не знаю, какое самоощущение у них, но ведут они себя частенько как трехлетние. В три года я тоже себя помню – вот именно так я и чудила. Но им-то пять. Короче, экзистенциальные ужасы вернулись ко мне на новом витке. Жизнь :)

Когда Таня сердится, она начинает носиться по комнате и вопить, что ей здесь не нравится, «я вообще уйду и буду жить у своих друзей!» Это цитата из книги про зайчика Джоси, и запомнила она ее лучше многих других цитат.

Девочки очень ждали бала, но не бывает все гладко – накануне я прочно свалилась с каким-то очередным вирусом, корона или нет – не знаю, да и суть это никак не меняет. В любом случае, стало понятно, что на бал мы не попадаем. Но девочки грустили недолго. Таня: «мы сделаем бал у себя дома!» Маха: «и наденем костюмы феи!» Да не вопрос вообще – надели костюмы феи, и девочки даже без музыки зажигали не хуже, чем на балу. Облепили зеркало, прыгали вокруг него и друг друга, и счастья было ничуть не меньше, чем на балу. А то и больше. Ну просто здорово.

Маха теперь начинает допытываться, когда уже листочки начнут зеленеть. Я спросила у нее, почему ей среди лета хочется снега, зимой хочется лета, на квартире хочется в дом, а в доме хочется на квартиру. Маха ответила исчерпывающе: «не могу же я мечтать о том, что есть». И вот эта мысль для ее возраста очень глубокая, действительно. Но это вообще не мое. Я не умею так. Или буду менять ситуацию, чтобы она меня устраивала, или, если не могу поменять, полюблю ее какая есть. Таня, кажется, тоже. А Маха у нас в папу.

Когда мы экспромтом переезжали на съем, я решила, что на другое место, или обратно, мы будем перебираться более размеренно, потому что это, действительно, был экстрим. Но реальность оказалась хипповее. Мы просто пришли в гости к бабульдедулям, когда выяснилось, что мой вирус оказался более убойным, чем я предполагала. И они сказали – возвращайтесь. На квартире гораздо холоднее, но и кроме этого, остаться мне там с этими красавицами в коматозном состоянии без помощи – такой себе вариант. Девочки, когда им об этом сказали, подняли визг: «хотим домооой!!» Но их быстро обезвредили костюмами феи, а уж когда вернули их матрасы на двухъярусную кровать, душевное равновесие было окончательно восстановлено. Они, правда, говорят, что мы туда вернемся пожить, а потом опять приедем сюда, но это они просто сами эти матрасы не таскали. В общем, недолго музыка играла, недолго фраер танцевал. Но бабульдедули хоть немного отдохнули от нас, а потом, я же планирую в ближайшее время выздороветь. И ничто не помешает нам убегать на квартиру хоть на весь день, когда девочки будут особенно крикливы. Жизнь интереснее, чем я бы могла придумать даже в самом сильном бреду))

Прошу девочек не орать, а то голова болит. Маха: «у тебя голова болит от наших криков, да?» И от них в том числе.

Дети пришли с прогулки голодные. Маха идет на кухню: «хочу мяса!!» Хочу мяса, хочу крови! Положила ей котлету, она ее слопала и просит еще. Даю еще, Маха: «похоже, мне эти котлеты понравились!» Да уж очень похоже. И я с ними на одной волне. Не знаю, что это за зараза такая убойная, но есть хочется зверски.

Таня отбирает у Махи какую-то игруху: «пожалуйста, дай мне попробовать! Разожми кулаки!» Маха: «не попробуешь!!» Таня: «ну дай пожалуйста!» Да, силой у Махи уже ничего не отнимешь. Качок растет.

Самое страшное, что можно услышать из детской – сначала смачный шмяк, а потом маруськино: «ты что, боишься, Таня?» И танино: «не боюсь!!» Или танино: «не бойся, Маня, лезь, я тебя страхую!» И маруськино: «Таня принесла мне табуретку, чтобы я залезла покачаться на кольцах». Аааа бегом всех отовсюду снимать!!! Уж они друг друга подстрахуют.