Юлия Забалуева - Нюся

– Да кормишь, кормишь! – махнул рукой Егорушка, – Ты же знаешь тётю Ладу! Она меня будет сантиметром всего измерять, не похудел ли я с тобой! Ещё и весы напольные с собой приволокут! Так уж ты не оплошай, Нюся! И Глеба надо возвращать, чтобы бабушки на внука полюбовались.

– Так он же худой у нас! – всплеснула руками женщина, – Ну, по вашим меркам, по Веничковским!

– Ну не получится сына откормить за пару часов! – покачал головой Егорка, – А может, и не надо его показывать? Позвоника – ка парню, пусть у твоей матери сидит.

– А я что, плохо сына кормлю? – насупилась Нюся, – Ему уже двадцать лет, девочками интересоваться начал, самостоятельный стал…

– Не повышай на мужа голос, – недовольно проныл Егорушка, который выбрал светло-зелёную рубашку, и протянул её жене.

– Погладь, – коротко сказал он Нюсе.

В гостях у бабушки

Глеб с удовольствием попивал горячий чай, который налила ему любимая бабушка, закусывая вишнёвым вареньем, сготовленным заботливыми руками Степаниды Михайловны. Бабуля сновала по кухне туда-сюда со сковородками и кастрюлями в руках.

– Сейчас, отмою сковородочку, и рядом с тобой посижу, – улыбнулась бабушка внуку. – Как там мамка-то, как Егор? – поинтересовалась она про дочь и зятя.

– Нормально всё, – ответил как обычно Глеб, – Отец ворчит, как всегда, на диване валяется, телик смотрит, мамка по кухне бегает, как угорелая, – сказал парень, накладывая себе пельменей.

– Что-то я добавки захотел…

– Ох, Глебка, да я б тебе наложила, чего ты суетишься! – всполошилась Степанида Михайловна, увидев, как внук сам за собой ухаживает. – куда ж ты, родненький?!

– Ба, да не паникуй, сам я справлюсь, мне ж не пять лет! – успокоил её внук.

– Так зачем, зачем, ты же парень, Глебушка…

– Сам я, не надо, бабуль. Надо мной все друзья ржут, и над моей семьёй!

– А чего ржут, чего ржут-то?! – удивилась бабуля, уставившись на кровиночку, – Что не так-то им?

– Да потому что, мать бегает за мной, как за младенчиком! – объяснял ей внук, негодуя.

– Вот, недавно, весной мать из окна мне кричала, чтобы я капюшон на шапочку надел, чтобы в ушки не надуло, а я с пацанами как раз шёл! А мне уже двадцать лет. Теперь они угорают надо мной! И не раз подобные ситуации были в присутствии друзей. А если баба Алла приедет со своей компанией к нам в гости? Всё, меня больше пацаны никуда не позовут, хоть делай вид, что мы не знакомы с родственниками!

– Да они же это всё любя, – умилительно посмотрела на внука Степанида, еле сдержалась, чтобы не потрепать его за щёчки. А там и трепать-то не за что, совсем исхудал парень.

– Чего это ты такой тощенький, Глебушка… – вздохнула она, – Ты как стал дружить с Кариной этой, совсем на себя не похож. Ни кожи, не рожи!

– Бабуль! – возмутился Глеб, – Не неси пургу! Какой я по твоему должен быть? В дверь не пролезать, как твой сосед Митька?

Степанида фыркнула и залилась звонким хохотом.

– А уж Митюнька-то чересчур упитанный, как хомяк, хомячище! – потом немного успокоилась, перестала смеяться, – Но тебе бы надо поправиться, уж на лицо особенно, а то приедет баба Алла, дрищём тебя назовёт, а мамке твоей втык даст.

– Ты знаешь, бабуль, это, конечно, не хорошо, – тихонько сказал Глеб, – Но меня иногда баба Алла… Раздражает! А ещё больше нервируют папа с мамкой, она с отца пылинки сдувает, а на себя забила полностью. Ты видела, в чём она дома ходит? А в чём на улицу, а на работу? На работу еще, куда не шло, и то, можно было бы обновку купить.

– Так она ж для тебя старается, копеечку бережёт… – втолковывала ему Степанида, – Ты раньше-то не заводил таких разговоров, – слегка удивилась бабуля. – А за мужем, и вправду, ухаживать надо, он же муж! – развела руками Степанида, – Это долг её бабий, жена – это хранительница очага. Встречать с улыбкой, не пилить, не ругать, нет не говорить. – вздохнула Степанида.

– Эх, сейчас таких, как твоя мать, днём с огнём не сыщешь. Так что смотри, ищи себе такую же девку! – наставляла его бабуля.

– В старом халате и рваных тапках? – пробубнил себе под нос Глеб.

– А Каринку твою я видала! Волосья крашены! Одна прядь розовая, вторая фиолетовая, серьга в носу! Она не сектантка? – подозрительно спросила Степанида.

– Нет, – поперхнулся пельменем Глеб, – Всё с ней нормально, просто она такая, своеобразная. Но ты, бабуль, ничего плохого про неё не подумай, она хорошая, умная, начитанная, не курит.

– И не пьёт? – подняла одну бровь бабуля.

– И не нюхает, – с сарказмом ответил внук, – Всё окей, бабуль, – щёлкнул он пальцами, – Вот я когда познакомился с семьёй Карины, с тех пор и задумался, у неё – то всё по-другому с родителями. Отец Каринки к её матери очень внимательно относится, бережно, даже может сам себе чай налить, бабуль!

– Сам, себе? – спросила она, подкладывая внуку ещё пельменей, и лучку.

– И даже другим, бабуль может сделать, и бутерброд маслом намазать, и после этого не будет выпендриваться. С работы её иногда встречает, убираться помогает, не ворчит, матери комплименты делает. А от моего отца что слышно? – и он изобразил Егора, – Нюююсяя! Ты скоро там? Я жрать хочу! Куда это ты намылилась? Иди в халате! Чего ты смеёшься, бабуль? Вот, оказывается, это даже не смешно! Ну разве так можно с женщиной? Со своей женой! Я вот так – никогда.

– Но зато не уведёт никто Егорку, отца-то твоего! Сейчас за мужиками глаз да глаз нужен! Сколько баб безмужних развелось? Как собак. Того и гляди, схватят, да утащат мужика! Как твоего деда… А тут Егор, вроде, домашний, не прихотливый… Почти не прихотливый. Да и Нюська не хорохорится, не рядится, как незамужняя, а она хозяйственная, попусту деньги не тратит на себя, экономит, о семье заботится.

– Ага, акция: надень дырявые тапки, позаботься о семье! Так, что ли? Отец-то себе покупает одежду. А мамка донашивает после бабы Аллы.

– А вот не смей мать обвинять, она для тебя старается! Вертится, как может, и дома, и на работе! Вот заработаешь, купишь матери новые тапки.

– Да уж не сомневайся, куплю.

«Дилинькнул» смартфон Глеба, пришло СМС-сообщение.

– Кто там? – с улыбкой спросила Степанида, – Не Каринка ли сама первая пишет тебе, а? А то сейчас девчата такие пошли, что и первые звонить и писать станут.

– Это папа, – коротко ответил Глеб, откусывая от тёплой хрустящей хлебной корки. – Просит, чтобы я тут сидел, у тебя.

– Это почему? – поинтересовалась бабуля, гремя посудой в раковине. – Забилось, вода плохо уходит… – проворчала она, вытирая руки собственноручно вышитым полотенцем.

– Вечером баба Алла приезжает. С родственниками… Вот и накаркали мы с тобой, бабуль, накаркали! Надо ехать, выручать мамку. Затюкает её бабуля та, хоть мама и привыкла ко всему, как глухая и слепая.