Ал Райвизхем - Три мушкетера (с половиной)

Молодой человек (как вы уже догадались, это был Д‘Арнатьян - младший) ехал в Париж. Он был очень горд и доволен этим. Впервые за девятнадцать лет он ехал без конвоя и наручников. Первые десять лет отрочества маленький Шарль провел под домашними арестами за незначительные детские шалости, как-то: курение травки, крупные блядки, либо на худой конец продажа порнографических журналов, замаскированных под буквари для детей, причем в церкви, на молебнах. Конечно же, всего лишь совпадение, что пять гувернеров погибли в этот период его детства, и все случайно и трагически. Например, первый погиб от куска штукатурки, видимо, отвалившегося от потолка. (Правда, доктор, утверждал, что-либо таких кусков было десять-пятнадцать, либо этот кусок падал с потолка пятнадцать раз, но это, конечно же, гнусная клевета. К тому же, очень скоро, этот доктор покончил с собой ударом скальпеля в спину, наверное, от стыда за клевету). Второй раз тридцать подбрасывал бутылку и подставлял голову. Третий, нес поднос с ножами и вилками и, поскользнувшись восемь раз, нанес себе смертельные ранения и т.д.

Смерть этих достойных людей так и не дала маленькому Шарлю до десяти лет научиться читать и писать.

Но вот, исполнилось ему десять, и отец послал его в исправительную школу для трудных подростков-дворян. Там он и получил свое скудное образование и, как и все дети, научился читать и писать (а также: плясать, ездить на лошади, на своих друзьях, получать деньги по краденым кредитным карточкам, находить для своей машины место на стоянке и многое другое). Там же он научился хорошо стрелять. Стрелял он все: деньги, курево, водку, в спину из-за угла и так далее.

Он также хорошо научился драться на шпагах (с выскакивающим лезвием).

Он неплохо овладел и бейсбольной битой, в чем директор школы убедился лично, попав в больницу для безнадежных умирающих больных.

Вот так он провел свое детство, и сейчас ехал и удивлялся, как это вам, уважаемые читатели, не надоело читать подобную чушь.

Спустя еще две секунды, он уже ехал и думал о возвышенном, а именно, о боге и об отце:

- За что бог наградил меня подобной скотиной? - думал он.

- Хороший мальчик, - подумал в это же самое время его отец, обнаружив, что у него пропали карманные часы, бумажник и ремень от брюк. Слеза гордости выкатилась из глаз старого дурня, брюки которого сползли вниз, явив всему миру древние, как и сам Д’Арнатьян - старший, трусы, не рассыпающиеся в труху только потому, что их никогда не стирали.

Дорога петляла, вилась кругами вокруг замка Д’Арнатьяна, пока, наконец, не привела его в маленький городишко под названием Менге. Гасконец остановился в гостинице, поел, попил и расплатился фальшивым чеком, словом поступив, как обычно. Наш герой Д’Арнатьян поcпал несколько часов и пошел искать, где можно снять телок. Это его желание привело его к инциденту, с которого, можно сказать, и началась будущая карьера юного гасконца. Во время блужданий по городу, наш юный герой наступил на ногу какому-то дворянину, и тот обозвал его оборванцем. Д’Арнатьян хотел было наброситься на наглеца, однако силы были неравны: незнакомец не собирался поворачиваться к нему спиной, а биться один на один с противником, если тот не вдвое ниже него, Д’Арнатьян избегал. В итоге гасконец отступил перед превосходящей силой противника, но, убегая, пообещал при первой возможности устроить тому «несчастный случай». В ответ незнакомец обнажил шпагу и Д’Арнатьян ускорил свое тактическое отступление. При этом он выронил письмо отца к де Тервилю.

Отступая, Д’Арнатьян заблудился и попал в трущобы города. В этих трущобах он и провел три дня в безуспешных поисках гостиницы. Ему не помогало даже то обстоятельство, что в городе Менге была всего лишь одна улица, в конце которой он, кстати, и находился. Бедный Д’Арнатьян был вынужден провести эти три ночи в заведениях с сомнительной репутацией, где красный фонарь сверкал и днем и ночью. Расплатившись с приютившим его заведением отцовскими часами, он остался без единого су в кармане.

Чтобы выбраться из Менге, нашему юному гасконцу нужны были деньги, и он продал своего верного коня Гаврюшу живодеру, а на вырученные деньги купил ящик водки и принялся праздновать выход из финансовой пропасти.

Когда водка кончилась, наш герой сделал из носового платка маску с прорезью для глаз и попытался хоть так добыть немножко денег. Это дало ему возможность обеспечить себе ежедневно шпроты с французской булочкой, икру, шампанское, ящик водки и полный автобус девиц легкого поведения, но на билет до Парижа денег не хватало.

Однако сметливый гасконец все-таки нашел выход из возникшей ситуации, доехав до Парижа в почтовой карете и, попутно ограбив ее.

Но явиться к де Тервилю в одежде, насквозь пропитанной запахом дорогих духов, сигарет и водки, было нельзя, и Д’Арнатьян пошел на местный пляж, где, хорошенько вымывшись (отчего Сена помутнела на день), он по ошибке надел чужую одежду и уехал на чужом коне, предварительно выпряженного из чьей-то кареты. Затем, заказав номер в гостинице «Бонасье и его жена с партнерами», он занялся написанием фальшивых рекомендательных писем от отца, вымышленного герцога де Гаврюши и от папы римского, взамен утерянного письма отца. Запечатав конверты, гасконец измял их для вида, проколол в трех местах шпагой и облил красными чернилами. После этого, поспав часок, он счел, что ему пора стать мушкетером и, приняв для храбрости бутылку шампанского, наш юный герой уселся на своего нового коня и поехал к де Тервилю. Казалось, ничто не могло омрачить его радости, однако по пути его ограбили трое незнакомцев в черных масках и плащах мушкетеров. У одного из них на груди висел крест, у другого через плечо была перекинута дорогая перевязь из огромных бриллиантов, а у третьего на спине висела приклеенная чьей-то заботливой рукой бумажка с надписью «Отос-дурак». Д’Арнатьян с сожалением расстался с конем и кошельком, лежавшем в его новом костюме и, убедившись, что трое неизвестных с веселым гиканьем ускакали на новом коне в сторону мушкетерских казарм, погрозил им вслед кулаком.

- Я вам всем еще покажу, - грозно сказал он и съездил проходившему мимо прохожему прямо в глаз. Тот заорал, что он высокопоставленная особа и убежал за стражниками. Д’Арнатьян не стал дожидаться и узнавать, кем же был неизвестный прохожий и отправился пешком в сторону казарм, к господину де Тервилю.

Подойдя к огороженным колючей проволокой казармам, носившим красивое название Академия Королевских Мушкетеров, Д’Арнатьян ткнул горящей сигаретой в глаз швейцара и, пока тот, схватившись за глаз, катался по тротуару, вошел вовнутрь. Внутри все было именно так, как себе и представлял молодой Д’Арнатьян: несколько пар тренировались на рапирах, другие увлеченно просматривали последний номер «Порнографического вестника».