Ал Райвизхем - Здрасьте, я ваша тетя – 2 (с половиной)

Особняк Чеснеев.

- Мистер Чесней! – звонкий, даже визгливый, женский голос разорвал тишину.

- Мистер Уэйком! – визг на максимально высоком уровне другого и тоже женского голоса.

- Мистер Чесней! – от крика в доме зазвенели стекла.

- Мистер Уэйком! – стекла зазвенели еще больше.

- Мистер Чесней! – кричала известная читателям по предыдущему произведению, как одна из воспитанниц судьи Криггса. Ныне она добилась того, чего хотела и звалась миссис Чесней.

- Мистер Уэйком! – рык разгневанной тигрицы издала вторая бывшая воспитанница, ныне миссис Уэйком.

Последние два крика были слышны даже за пределами дома. Именуемые герои, постаревшие на год, шли по дорожке от ворот дома. Крики заставили их кровь заледенеть в жилах. Оба были разряжены в костюмы джентльменов - фанатов, флаг их любимой команды Арсенал на спинах, цилиндры с эмблемой клуба, футбольные свитера с 99 номерами у обоих. Вдобавок, под глазом у мистера Чеснея красовался огромных размеров синяк, а очки мистера Уэйкома представляли собой жалкое подобие треснувших очков кота Базилио из фильма про Буратино.

- Это все ты виноват! – заорали они друг на друга.

- Мало того, что этот подонок, судья Кригсс со своими уголовниками - фанатами надавал нам по шее, так нас еще и жены застукали! Я же сказал им, что мы едем на рыбалку! – возопил мистер Чесней, поправляя свою изрядно потрепанную, а местами выдранную шевелюру.

- Это все ты виноват! – близоруко сощурившись на молодые дубки, еще раз повторил Чарли Уэйком, ухо которого было таким красным. Словно его драли. Как школьника.

- Я? Да если бы ты со своей рассеянностью не взял билеты в сектор, где сидят фанаты Эвертона, мы бы хорошо провели вечер! – запальчиво отвечал мистер Чесней. – Кто тебя просил орать «ГОЛ-ГОЛ-ГОЛ-ГОЛ-ГОЛ-ГОЛ-ГОЛ!» не оглядевшись по сторонам, как следует!

- А ты вообще заткнись! – обиделся мистер Чарли. Сидишь на моей шее вместе с женой, вернее на шее моей тетушки, донны Розы д’Альвадорес!

- Ты забываешься, Чарли! – вскричал мистер Чесней и заехал кулаком в другое ухо своего друга. – Твоя тетушка замужем за моим папой, так что по закону еще неизвестно, кто на чьей шее сидит!

- Жалко, что твоего отца не кастрировали в плену! – заплакал Чарли. – И вообще, ты говоришь, как судья Криггс! – в его устах это прозвучало, словно его приятель оказался мухой, сидящей на кучке дерьма.

- Вот они где, скоты! – на парадном крыльце появились жены наших героев.

– Грязная вонючая скотина! Сейчас сюда приедет донна Роза с мужем, а ты в таком виде! – немедленно возмутилась миссис Чесней.

- Если через пять минут ты не успеешь привести себя в порядок, пеняй на себя! Свои чеки, Чарли, ты будешь оплачивать сам.

- Но, дорогая! – взмолился несчастный Чарли.

- Никаких но! – отрезала его жена.

- Это и к тебе относится! – вмешалась миссис Чесней, обращаясь к своему благоверному.

- Дорогая! – выдвинув подбородок и пытаясь поправить свои патлы, воззвал к своей супруге Джеки Чесней.

- Я сказала!!! – рык разгневанной тигрицы заставил отшатнуться и несчастного мистера Чеснея.

Оба молодых джентльмена кривоватой походкой направились «приводить себя в порядок» – в гостиную, где располагался мини-бар.

- Брассет! – вскричали Джекки и Чарли.

Бармен, он же дворецкий, Брассет едва не подавился очередной кубинской сигарой из запасов Джекки Чеснея и сэра Френсиса.

- Да, сэр, - отозвался он.

Здесь пахнет моими сигарами! – изумился мистер Чесней, пытаясь в очередной раз поправить свои патлы.

- Это сэр Френсис накурил и ушел, - нашелся Брассет, пряча окурок сигары в кофейник.

- А, тогда это другое дело, - успокоился Джекки.

- Сделай-ка нам крепкий кофе, - вмешался Чарли Уэйком, близоруко щурясь сквозь свои наполовину треснувшие, наполовину расколовшиеся очки.

- Хорошо, сэр! – пообещал Брассет и, захватив кофейник, скрылся из гостиной.

- Здесь где-то была бутылочка шнапса, - мистер Чесней принялся осматривать содержимое мини-бара сразу же, как только дворецкий покинул комнату.

- Но здесь же ничего нет! – воскликнул Чарли.

- сам вижу, - изумлению Джекки и Чарли не было границ. На стеклянных полках, лафетах и причудливых приспособлениях для хранения емкостей для спиртного, красовались многочисленные пустые бутылки. Зеркало в глубине мини-бара усиливало впечатление в несколько раз. – Но еще утром, как минимум пять, нет четыре бутылки были полны. Как болит голова! – мистер Джекки принялся ковырять указательным пальцем в своем правом ухе.

- Это все твой папаша! – взвизгнул Чарли, голова которого гудела не меньше, чем колокол в вечернюю. – Брассет сказал, что он тут накурил, держу пари, штук двадцать сигар и выхлебал весь бар!

- Заткнись! Может это твоя тетя! Папа никогда не пьет больше двух бутылок в день.

- Моя тетя не алкоголик! – сообщил Чарли на повышенных тонах. – А насчет твоего папаши, ты случаем не перепутал бутылки с бочонками? И месяца не прошло с приема в честь миссис Факсли, когда два бочонка анжуйского вина испарились за одну ночь, а твоего папашу нашли на памятнике Карлу I, сидящего позади короля!

- Когда он был вдовцом, он столько не пил! – защищал своего отца Джекки. - Как только женился, так пошло – поехало! Не зря говорят, с кем поведешься, от того и наберешься!

- Не пил? – вскричал Чарли. Конечно, ведь тогда у него не было денег! – продолжал мистер Чарли Уэйком, снимая своим очки. – Если меня кто-нибудь спросит, как спустить состояние коту под хвост, я посоветую ему выйти замуж за твоего папашу!

- Ты – мелочный скупердяй! – сообщил своему другу Джекки. - Где этот Брассет с этим кофе? Тебе бы родиться не Уэйкомом, а Криггсом! Кстати, твоя мамаша, ныне покойная (слава богу!) училась с ним в одном колледже, - сообщил мистер Чесней, выходя из гостиной.

- А ты, ты, - принялся восклицать мистер Чарли. – Я тебе это припомню! – прокричал он ему вслед и направился к себе в комнату переодеваться.

Оставим их ненадолго и опишем, что же произошло за то время, на которое мы оставили наших героев без присмотра. Джекки и Чарли связали свою судьбу с Энни и Бетти, а сэр Френсис Чесней своими россказнями про фиалку и усталого путника, утомил даже такую стерву, как настоящая донна Роза д’Альвадорес. Фальшивая же донна Роза, он же Бабс Баберлей, оказался в кутузке, где к великой радости судьи Криггса на него завели дело. Приложив немало усилий, таких как уступка своим коллегам трех процессов по убийствам, оправдательным вердиктом по делу Джека III Потрошителя, он добился того, что его назначили судьей по процессу над Бабсом. Выказав недюжинную сноровку, судья на основании показаний глухой старухи и слепого нищего, а также кучи сфабрикованных улик, осудил нашего славного толстячка на тридцать семь лет с половиной с последующей принудительной кремацией (вне зависимости от того, жив ли подсудимый или нет), после чего со страшным скандалом ушел в отставку.