Александр Черенов - По следам адъютанта Его Превосходительства. Книга первая

«Хоть день – да мой!»

Анализируя сегодняшнее положение и туманные перспективы на будущее, Семён Васильич теперь уже не забывал эти слова Емельяна Пугачева.

«Главное – не зарываться и не увлекаться! А если и выйдет накладка – объяснить так: дескать, пока информация прошла по всем каналам, „красные“ успели передислоцироваться – или ещё что-нибудь в этом роде! Конечно, не мешало бы обзавестись источником посолиднее обывателя – да где его возьмёшь? Такой товар на дороге не валяется…»

Конечно же, никакой идеологией деятельность Семён Васильича уже и не попахивала. И даже когда полковник Свинцицкий – разумеется, через этого мальчишку Лягайло! – передал ему предложение возглавить объединённые – из разношёрстных остатков битых войск – вооружённые силы, пан Директор тактично уклонился: «недостоин». Ибо единственной целью сбора денег он видел накопление их в размере, достаточном для бегства за кордон. Он все ещё не терял надежды отыскать «изменщицу» Ксеню, и потребовать свою «законную» долю.

А пока ему приходилось «сочинять правду», изворачиваться и преданно заглядывать в наглые глаза «сопляка» Лягайло…

– Михаил Николаевич, голубчик, не сочтите за труд зайти ко мне!

Командующий армией был сама любезность. Штабс-капитан с достоинством вышел из-за стола, и направился в кабинет Его превосходительства. Вадим Зиновьич был на удивление трезв, доказательством чему служила пустая бутылка из-под водки, сиротливо притулившаяся у ножки генеральского стола.

– Слушаю Вас, Ваше превосходительство!

Кобылевский неожиданно замялся. Нетрудно было сделать вывод, что разговор предстоит деликатный.

– Видите ли, голубчик, какое дело… Меня тут попросили… спросить… узнать… в общем, выяснить, где можно выгодно и быстро реализовать кое-какой товар… С тем, разумеется, чтобы вырученные деньги направить на борьбу с большевиками…

Намучившись с формулировками, Кобылевский перевёл дух и вытер пот со лба. Штабс-капитан незаметно, одними глазами, усмехнулся. Занятый работой с лицом, командующий не мог этого заметить. Да и замечать он привык больше мимику – и, чем выразительней, тем лучше.

– Ты сейчас, наверно, думаешь, с чего это я обратился именно к тебе?

Кобылевский, наконец, утёрся и отфыркался. Скомканное полотенце отправилось на подоконник.

– Тут нет никакого секрета: ты ведь дружишь с Платон Иванычем Старским, и даже имеешь с ним какие-то дела. А коммерческий авторитет этого человека в нашем городе – на такой высоте, что…

Вадим Зиновьич мечтательно закатил глаза к потолку.

– Вот я решил: спрошу-ка у Мишеля – а он, если сам не знает, спросит у своего компаньона… Вы ведь компаньоны – надеюсь, ты не станешь этого отрицать?

Михаил Николаевич с деланным смущением потупился.

– Не стану, Ваше превосходительство. Хотя, конечно, какой я ему компаньон! Так – по мелочам, в основном…

– Ну-ну, не прибедняйся! – ухмыльнулся Кобылевский. – По мелочам» он!.. Да всем и каждому в этом городе известно, что ты проживаешь в месяц больше, чем получаешь в год! Я имею в виду – жалованье по службе. А «откуда дровишки»? Вестимо, откуда: от совместной коммерции с господином Старским! И этот широкоизвестный факт является достоянием не только нашей доблестной контрразведки! Будешь?

Вадим Зиновьич покрутил в руках непочатую бутылку «смирновской»: Михаил Николаевич явно поторопился с дифирамбами в адрес командующего. «Сиротинка», похоже, была всего лишь «для запева».

– Нет, благодарю Вас, Ваше превосходительство: у меня – уйма дел.

«Уф! Будем надеяться, что это объяснение моих доходов – единственное, имеющееся у командующего! Господи, спасибо тебе за то, что в числе твоих рабов значится Платон Иваныч, который занимается коммерцией – и настолько успешно, что своими успехами помогает мне легализовать сторонние источники дохода! А вот ссылка на „уйму дел“ – неудачная. Командующий может обидеться: получается, что он пьёт от безделья! В следующий раз надо быть осторожнее со словами!»

– Ну, так как: сможешь дать мне дельный совет?

Надсадный голос командующего – Его превосходительство уже успел «остаканиться» – вернул Михаила Николаевича к действительности.

– Я переговорю с ним сегодня же, Ваше превосходительство!

– Нет, брат…

Кобылевский вынул самодельную бумажную пробку изо рта и заткнул ею горлышко бутылки.

– … Нет, брат: не сегодня же – а немедленно! Прямо сейчас: время не ждёт!

– Слушаюсь, Ваше превосходительство! Только…

Михаил Николаевич замялся.

– Ну-у?

– Видите ли, Ваше превосходительство… Как бы это Вам объяснить?

– Как есть – так и объясни! – поморщился Кобылевский. – И не тяни ты вола за хвост – что за манера у вас, интеллигентов?

Михаил Николаевич подобрался.

– Виноват, Ваше превосходительство! В таком случае примите мою информацию как факт и без обиды: Платон Иваныч, как человек, до мозга костей коммерческий, «за так» и слова не скажет!

– А ты думал, что я рассчитывал попросить его, так сказать, «по дружбе»? – насмешливо фыркнул Кобылевский. – Нет, Мишель – я не настолько наивен! У твоего Платон Иваныча, не в обиду будь сказано, зимой снега не выпросишь! Поэтому сделаем так: ты спросишь его, может ли он помочь дельным советом, и если он ответит согласием, то веди его сюда немедленно. Я приму его вне очереди, пусть даже сам Главком заявится! Ну, а там мы с ним и решим, что и почём… Ты, кстати, тоже внакладе не останешься: ты меня знаешь, моё слово – стакан… Тьфу ты – закон! Гляжу, понимаешь на стакан, ну, и «сморозил»!

«Да ты редкую минуту не глядишь на него! – усмехнулся Михаил Николаевич, на этот раз – только про себя. – Так что – ничего удивительного!»

– Разрешите идти, Ваше превосходительство?

Кобылевский в деланном изумлении уставился на штабс-капитана.

– Ты ещё здесь?!..

Для назначения экстренной встречи Михаил Николаевич решил прибегнуть к варианту номер четыре. Он уже потянулся к телефонной трубке – это и был тот самый «вариант» – как вдруг дверь приёмной распахнулась, и на пороге её живописался, как всегда элегантный, весь в иностранных обновах и бриллиантах, улыбающийся Платон Иваныч.

– Сколько лет, сколько зим!

В отличие от прошлых случаев, на этот раз Михаил Николаевич обрадовался вполне искренне. Потому, что «на ловца и зверь бежит».

– Есть потрясающий гешефт! – на всю приёмную «шепнул» Платон Иваныч «на ухо» штабс-капитану. Из всех углов тут же понеслись завистливые вздохи и даже скрежет зубовный. В их производстве участвовали как работники штаба, так и многочисленные ходатаи.

«Выйдемте на воздух!» – поработал глазами «Нумизмат».