Матвей Борисов - Звёздный отпрыск

Неустанно развивая незаурядный интеллект, Геракл не забывал мудрые советы и афоризмы первых учителей, которым был искренне благодарен, хотя и превзошёл всех в профессиональных навыках. Старый мудрый еврей, преподававший воспитанникам «Лесной школы» сценическое искусство, цитировал не только национальный фольклор, но и классиков мировой литературы. Особенно любил повторять знаменитое изречение Вильяма Шекспира: «Весь мир – театр, в нём женщины, мужчины – все актеры». Начав артистическую карьеру в девятнадцатом столетии на подмостках Минского городского театра, он успешно завершил её в столице, подвизаясь на второстепенных ролях сначала во МХАТе, а затем в ГосТиМе, где досконально изучил актёрскую систему К.С. Станиславского и «биомеханику» В.Э. Мейерхольда. В совершенстве владея голосом, мимикой и жестами, с блеском перевоплощаясь и уверенно держась перед любой публикой, он в период сталинских репрессий не только выжил, но и глубоко внедрился в органы государственной безопасности, успешно перейдя от ролей стукача и провокатора в ОГПУ и НКВД к педагогической деятельности в КГБ СССР. В конце пятидесятых Артист, таков был его оперативный псевдоним, решив уйти на покой, сбежал на Землю Обетованную, где сдал нескольких советских агентов своему земляку Израилю Гальперину, более известному под именем Иссер Харель – единственному в истории Израиля крутому профессионалу, совмещавшему с 1948 по 1963 годы руководство разведкой и контрразведкой.

Геракл выследил и ликвидировал Артиста весной 1961 года, сработав под палестинского террориста в одном из южных кварталов древнего Яффо, первое письменное упоминание о котором встречается в египетских хрониках XV века до новой эры.

Советский ликвидатор прибыл в Израиль под видом молодого учёного-филолога, изучающего современную еврейскую литературу Палестины. Предъявив в Международном аэропорту Бен-Гуриона французский заграничный паспорт и диплом об окончании магистратуры Сорбонны, легко прошёл контрольные процедуры, включая досмотр багажа и персональное общение с сотрудниками службы безопасности. Никаких металлоискателей в арсенале таможни тогда не было. Пронести разобранную по частям и надежно спрятанную в потайном отделении чемодана винтовку Драгунова с патронами к ней не составило большого труда. Сверху тайник был завален мятой одеждой вперемежку с предусмотрительно приобретенными у букинистов на набережных Сены истрёпанными фолиантами и исписанными неразборчивым почерком рукописями, выуженными в мусорных корзинах главного здания университета, расположенного в Латинском квартале возле бульвара Сен-Мишель.

Дипломированный выпускник Сорбонны поселился в Ахузат Байт – старейшем районе Телль-Авива, основанном в 1909 году вдоль линии железной дороги Яффо – Иерусалим как новый квартал древнего Яффо. Апрель порадовал великолепной погодой. Днём воздух прогревался до двадцати трёх, ночью, когда с моря дул лёгкий освежающий бриз, не опускался ниже пятнадцати градусов. Яркое солнце и ласковое спокойное море навевали сладостную негу, любовное томление и щемящую сердце тоску, граничащую с умиротворением. Хотелось в полной безмятежности часами лежать на берегу, слушая врачующий душу шум прибоя и вбирая аромат его свежего дыхания, купаться в бодрящих тело волнах, загорать и радоваться жизни, но необходимость тщательно спланировать хладнокровное убийство не позволяла надолго отвлекаться от работы.

Отыскать приговорённого к расстрелу предателя с помощью местной агентуры удалось быстро. Кругом свои люди. Советская шпионская сеть в Израиле в те годы была самой разветвлённой и многочисленной в мире. По количеству нелегалов, внедрённых в государственные структуры и наиболее доходные сферы коммерческой деятельности, уступала только израильской, действовавшей на территории СССР.

Для приведения приговора в исполнение понадобилось гораздо больше времени. Артист проживал под усиленной охраной в частном доме, расположенном по счастливой случайности напротив Центральной городской публичной библиотеки Телль-Авива с которым Яффо был объединён в 1950 году. С тех пор оба слившихся города с символическими названиям (Тель-Авив, переводится как «Холм весны», Яффо – «Красивый») управлялись одним муниципалитетом, а округ стали называть Тель-Авив Яффо.

Насчитывавшее более полумиллиона книг на различных языках уникальное книгохранилище, основанное в конце девятнадцатого века при поддержке нескольких влиятельных общественных еврейских организаций и названное «Шаар Цион», что в переводе на русский язык означает: «Врата Сиона», размещалось в Яффе в трехэтажном доме Зеева Глоскина на улице Монтефиори, неподалеку от гимназии Герцлия, ставшей в начале двадцатого века одним из первых заведений среднего образования с совместным обучением для мальчиков и девочек.

Воспользоваться снайперской винтовкой в переполненных книгочеями залах не представлялось никакой возможности. Туалеты и подсобные помещения выходили окнами во двор. Пришлось бросить самодельную бомбу из окон древлехранилища, в котором ликвидатор провёл несколько недель, наблюдая и терпеливо дожидаясь, когда его цель, перейдет на другую сторону улицы в нужном месте.

Артист ежедневно совершал двухчасовую прогулку в сопровождении телохранителей. На исторической родине он сильно растолстел и расслабился, но бдительность не утратил. Сознавая, что залуженная кара неизбежно настигнет, выбирался из своего убежища в разное время, предпочитая вторую половину дня, когда на улицах собиралось побольше людей, обеспечивавших дополнительное прикрытие. Никогда не проходил дважды подряд одним и тем же маршрутом, чередуя направления.

Приобретённая на чёрном рынке у бывшего одессита бомба оказалась настолько мощной, что вскоре после успешно выполненного задания городским властям пришлось снести не только старое здание библиотеки, но и сильно обветшавшую к тому времени гимназию, а также несколько соседних домов. Спецоперация, получившая кодовое наименование «Сионский мудрец», была одной из самых утомительных и кровавых в карьере Геракла. Невинных жертв избежать не удалось. Зато в ожидании подходящего случая, он успел основательно выучить иврит и прочесть несколько увлекательных религиозных произведений на этом красивом языке.

Свободное от работы время Геракл посвящал изучению серьезных философских и исторических трудов, обладал аналитическим складом ума и исключительной способностью подмечать ускользающие от других мельчайшие подробности. Помимо официального языка еврейского населения Израиля он превосходно владел арабским, французским, английским, итальянским, испанским и немецким языками. Довольно сносно мог изъясняться на польском, украинском, японском, вьетнамском и китайском, а также на суахили, бамбара, кикуйю, умбунду и канури. Вовремя выйдя на пенсию, он вполне мог круто изменить судьбу, став крупным учёным-лингвистом, историком или философом, даже искусствоведом, но предпочёл до конца дней оставаться профессиональным убийцей из разряда правильных парней, совершающих дерзкие и героические подвиги на службе взрастившего государства. Было ли в этом его призвание или сказалось влияние среды, в которой он воспитывался с юношеских лет? Геракл никогда не задавался таким вопросом; всегда честно исполнял долг, стараясь не допускать ошибок, поскольку снайпер, как сапёр, ошибается только однажды.