Татьяна Шуклина - Сказочная жизнь несказочного Ивана

– Нет, спасибо, я наелся, – поспешил возразить Иван, все еще борясь с дурнотой.

– Я вот тут подумала, может ты на Маруське женишься? Не с лица же воду пить, а уж сколько я ей своих рецептов кулинарных передала!

– С радостью, но я уже женат! – чересчур быстро и непомерно громко выпалил Иван, ужасаясь перспективы жениться на дочери ведьмы. Слесарь улыбнулся абсурдности своей мысли – словно он уже итак не женат на дочери ведьмы!

– Жалко… А у меня родилась идея! Маруська тебя проводит к замку Дабдзека, а ты ее в пути переубеди с ним на свидание сходить! Глаз за глаз, зуб за зуб, так сказать! – при этих словах ожерелье из глаз, которое все это время лежало на столе и с любопытством пялилось на Ивана, нервно задергалось и абсолютно несинхронно заморгало. Мечтательно старуха продолжила:

– Стать тещей Правителя – это вам не хухры-мухры. Это ответственное мероприятие и не каждой Битумбе под силу!

– А давай! – вскочил Иван из-за стола. Наконец-то хоть какая-то здравая идея! Оставалось надеяться, что ведьма младшая более покладистая и менее взбалмошная.

– Как у тебя с энтим делом? – вдруг строго спросила Битумба, пристально глядя в лицо повеселевшему гостю.

– С чем? – не понял он.

– Ну, с Энтим? Доча у меня наивная, впечатлительная, а я ее в лес с тобой отпускаю. Вот воспользуешься ее доверчивостью, а потом слиняешь, – яростный взгляд старухи сверлил его так, словно речь идет об уже свершившемся факте.

– Хорошо у меня все с «Энтим», – густо покраснел Иван, который никогда не умел нормально врать. – То есть, с женой хорошо. Регулярно. Феерично.

Под пристальный взгляд Битумбы Иван заливался краской, словно не сделавший уроки школьник, до тех пор, пока вся кровь из его организма не оказалась в ушах. Не в силах терпеть подобное унижение, он наклонился и начал ощупывать пол в поисках несуществующей запонки.

– А в вашей стране Энто как часто бывает? – не унималась ведьма.

– Ежедневно, – на самом деле Иван просто забыл, когда в последний раз у него происходило «Энто».

Обычно его супруга храпела так, что речь шла о выживании в суровых условиях, а не о придавании плотским утехам. Да и что скрывать – моральное «Энто» на работе, постоянные дискуссии с детьми на повышенных тонах и душащие кредиты лишали последних сил. Конечно, так было не всегда. Ему до сих пор становилось стыдно при воспоминании о молодых годах и первых свиданиях с Марьей. Порой Скукину казалось, что в городе Хлыщеве не осталось ни одного уголка, в котором у них не было «Энтого». А также в Анапе, где новоиспеченные молодожены проводили медовый месяц и лишь в последний день искупались в море (естественно, для «Энтого»). И в Волгограде, куда влюбленные однажды выезжали на экскурсию и лицезрели Родину-Мать с весьма необычного ракурса. Больше они нигде никогда не бывали, кроме деревни Халапеньо, где проживал двойник Битумбы, по совместительству еще и его теща. Странное название деревни стало результатом креатива председателя, который по какой-то причине возомнил, что Халапеньо – это процветающая Итальянская провинция и переименовал Буреновку в это, на его взгляд, многообещающее и символичное название. Надо отдать ему должное – перцы там действительно поперли. А вот остальные сельскохозяйственные культуры – не очень.

Еще минуту ведьма сверлила Ивана глазами – своими и лежащими на столе, а затем прыснула в приступе неконтролируемого хохота. Если ее хихикание и звучало, как царапание пенопластом по стеклу, то смех грохотал так, что любой Дуб мог бы позавидовать. Утирая слезы, Битумба подошла к камину, сняла один чулок и вынула оттуда корявый дурно пахнущий коричневый корешок.

– Вот, возьми это.

На немой вопрос в глазах Ивана, Битумба снисходительно произнесла:

– Прикладывай к причинному месту, и в твою жизнь Энто придет. Не благодари!

– Но у меня все в порядке, – предпринял Иван жалкую попытку сохранить хоть каплю мужского достоинства.

– В нашем государстве Энто обязательно на завтрак, обед и ужин! – нравоучительно произнесла старуха.

– Да, хорошая у вас экология, – вздыхая, сдался Иван. Внезапно мысль о котлетках со свежими клещами показалось ему не столь уж отвратительной.

***

– Маруська, поди сюда! – гаркнула Битумба, и Иван морально приготовился увидеть 50-летнее уродливое чудовище с густым басом и бородавкой на носу – родильную метку странного семейства.

– Иду-иду, мамка! – откликнулся недовольный голос, и слесарь, вопреки всему, заслушался его чистым звучанием, словно журчанием свежего ручейка в полуденный знойный день.

Из-за занавески появилась 53 с половиной летняя Маруся, и Иван обомлел, открыв рот. «Чудовище» выглядело максимум на 20 лет и было одето не в лохмотья, как ее матушка, а в симпатичный облегающий сарафан, который выгодно подчеркивал каждый изгиб ее молодого тела.

«Тонкие плечи, осиная талия, ноги от ушей, – глупые клише приходили слесарю на ум, когда он лицезрел эту неземную красоту – черноброва, глаза как синие омуты, руса косонька, румяные ланиты, да лебединая шея».

Тьфу, и откуда все эти приторные сравнения в его голове?! И вдруг, совершенно ясно, без тени сомнения, с абсолютной уверенностью Иван осознал, что насмерть влюбился. Новый предмет обожания окинул гостя с ног до головы, презрительно фыркнул и повернулся, чтобы уйти. Все это время Иван зачарованно смотрел на неземное существо и понимал, что никакого чудесного корешка Битумбы ему не нужно, чтобы сделать «Энто».

***

Маруся высказалась крайне негативно о плане матери. Во-первых, выйти из дома (с ее-то отвратительной внешностью!) казалось красавице чрезвычайно неприличным. Иван никак не мог понять, как такая красота, достойная стать Мисс Вселенная 2000 – 2100, слывет в этой стране уродиной? Во-вторых, дочка Битумбы категорически отказывалась видеться с Дабдзеком. В-третьих, она опасалась оставлять мать одну. После некоторых уговоров и давления на жалость, Маруся поддалась и предупреждающе подняла тонкий палец (чем вызвала очередной приступ умиления влюбленного Ивана):

– Хорошо! Но при одном условии! Энто будет на завтрак, обед и ужин.

Лица Битумбы и Ивана вытянулись – одно от негодования, другое от восторга.

– Да шучу я, шучу! – Маруся прыснула со смеху. – Видели бы вы свои мины! А ты даже не думай!

На посошок Битумба засунула Ивану скляночку с секретным ингредиентом в подарок теще, подала дочери мешок с едой и фляжку с водой и предупреждающе-злобно зыркнула на Ивана. Все-таки она оказалась добросердечной и щедрой женщиной. Совсем как Стефания Павловна.

Иван чувствовал себя Тотошкой, который бежал за своей хозяйкой Элли, высунув язык, по дороге, вымощенной желтым кирпичом в замок Гудвина Великого и Ужасного. С единственной разницей, что кирпич был не желтым, а черным, кирпич был не кирпич, а грунт, а Маруся была далеко не столь дружелюбна с Иваном, как Элли со своим песиком. Периодически она язвительно шутила над ним, а затем беззастенчиво смеялась. При этом слесарь одновременно и обижался, и заслушивался – так нежно звучали колокольчики в ее голосе. Однако, спустя пару часов, градус его восхищения значительно упал. Все-таки он являлся мужчиной и подобных насмешек терпеть не намеревался.