Алекс Дивер - Инкубатор. Геном войны

Вдоль стен размещались, насколько хватало глаз, всевозможные агрегаты и механизмы. Были, например, устройства, на первый взгляд очень напоминавшие банальные стиральные машины, вполне может быть, и бывшие ими самыми. Вдоль одной из стен ровными рядами стояли агрегаты, ну очень похожие на холодильники-переростки. Были ряды непонятных устройств, напоминавших тележки из супермаркета, скрещенных больным на голову инженером-механиком с каром-погрузчиком. Было очень много странного, интересного и непонятного, возможно и скорее всего, даже и не на первый взгляд. Глаза попросту разбегались по этому великолепию законсервированной кем-то и для кого-то разнообразной хрени.

– И куда нам теперь… – как-то очень потерянно протянула Лика.

– Скоммуниздил и ушел – называется «нашел»… – оглядываясь вокруг, пробормотал себе под нос Жмых, но услышали все. – Еще бы знать, где тут можно скоммуниздить нужное нам, и понять, что нам нужно вообще.

Михась, ничего не говоря, развернулся и пошел направо, вдоль рядов стеллажей-сот.

– Ты куда? – окликнула его в спину Лика.

– Ну должен же был вестись у них хоть какой-то учет хранимого здесь? А хранят они все свои данные где? Правильно, в своих дебильных компьютерах. Кажется, один такой я вижу.

Вскоре Жмых и Лика догнали его и зашагали рядом.

– А вам не кажется, что здесь складировано слишком много барахла для двадцати четырех человек? – поинтересовался Жмых, ни к кому конкретно не обращаясь.

– А кто тебе сказал, что здесь только мы обитаем? – Лика окинула его насмешливым взглядом.

– Ты это сейчас о чем? – Жмых замедлил шаг и чуть отстал от остальных. – Ты своими глазами на экране в конференц-зале видела только двадцать четыре живые кляксы.

– Ну и что? А еще я видела кучу неактивных и невидимых для нас помещений. Они даже никак не подписаны были, если ты запамятовал. Кто или что может быть в них, совершенно невидимое для нас?

– И где сидят кураторы? Или кураторы планируют заселить этот полигон более плотно? – присоединился к разговору тоже сбавивший ход Михась. – Вариантов может быть вагон и маленькая тележка. Чего гадать? Будем разгребать дерьмо по мере его поступления. – Михась продолжил движение.

– И давно ты в ассенизаторы записался? – поинтересовался догнавший его Жмых.

– Лучше здесь быть ассенизатором, чем превратиться в местное дерьмо, – пожал плечами Михась. – Ты тут как хочешь обзовись, только понятнее от этого никому ничего не станет. Вот у тебя есть хотя бы приблизительное представление, куда нас забросили? Нет, – Михась усмехнулся, видя, как Жмых скривил гневную рожу лица, готовый дать немедленный ответ, – не в смысле в какой мы стране или на какой хотя бы широте и долготе. Неба над головой никто из нас еще не видел. А что это за здание такое? Дураку понятно, не под нас спецом такое строили.

– Может, спецхран какой… – Жмых почесал затылок и добавил: – Заброшенный.

– Нет, я не против, только не согласна… – хмыкнула у него за спиной Лика. – Жмых, я понимаю, что тип ты условно недалекий. Но и у кретинизма должны быть края. Какой, к дохлому скунсу под хвост, спецхран? Что ты тут видишь такого, что наталкивает тебя на такую мыслю?

– Иди борись с пылью, используй язык по назначению, если он у тебя все одно без костей, – вяло ругнулся через плечо Жмых. – Я здесь, вообще-то, и сам не пойму, что вижу. А еще сильно подозреваю, что вижу я малую часть из того, что здесь хранится. А чья это пещерка была изначально, черт ее знает, но до нас здесь точно русские кофеи гоняли.

– Ты о том, что часть надписей на русском? – уточнил Михась. – Я тоже так думаю. Хотя вполне может быть, что он изначально нашими и построен был. А надписи это – что-то вроде кода. Вояки, так те на секретности не только собаку съели, но и ее блохами закусили.

– Секретность – это хорошо, – снова не согласилась Лика. – Только на кой черт сортир иероглифами на компе обозначать, а потом самим же корявенько кириллицей подписывать? Неправильная какая-то секретность получается. Кособокая с криворукой.

– Так и ежу понятно, что изначально мы здесь не планировались, – пожал плечами Михась. – Перевод конкретно под нас был сделан.

– А до этого здесь обитали вояки, поголовно читающие тарабарский код? Хрень какая-то. Не бывает так.

– А как бывает? – поворачиваясь к ней лицом, с придыханием вкрадчиво уточнил Жмых. – У Всевидящего Ока есть свои гениальные мыслишки?

– Это не склад, уж точно. Скорее похоже на что-то вроде автономного убежища, построенного в долгосрочной перспективе, а потому законсервированное.

– А для нас расконсервированное? – Жмых ехидно фыркнул. – А не много ли чести для кучки, как они считают, отбросов общества? И что ты подразумеваешь под убежищем? От чего? От бомбардировок, от заражения, от зомби-апокалипсиса?

– Вот ты, оказывается, какой, криворуким кузнецом подкованный… – Лика поцокала языком и покачала головой. – Так чем тебе самому твои же варианты не в масть пришлись? Хотя… – Она с прищуром окинула Жмыха взглядом. – У нас есть стопудовый шанс узнать правду.

– И что нам нужно сделать для этого? – чувствуя подвох в ее словах, обернулся к ней Михась.

– А пусть вот этот, – Лика вперила указательный палец почти в кончик носа Жмыха, – трахнет хрустальную сову знатоков из «Что? Где? Когда?», а та сто пудов натрещит от обиды, и где, и когда с ней это сотворили, ведущему.

Жмых, надо отдать ему должное, даже не возмутился, а просто протянул в ее сторону руку и, скорчив скорбное выражение лица, прохрипел:

– Давай уже сюда эту чертову сову…

Михась рассмеялся.

– Да шел бы ты… – разозлилась Лика и, обогнув Михася, потопала к терминалу.

– И что это было? – хмыкнул Михась.

– Влюбилась, наверное, – прокомментировал Жмых и двинул следом за Ликой. – Одного только не понял, как мы потом найдем телеведущего, чтобы узнать правильный ответ.

Приложив палец к сенсору двери, Вадим уже безо всякого испуга пронаблюдал, как та скользнула в сторону. За дверью загорелся приглушенный свет. Вадим набрал полные легкие воздуха, резко выдохнул и шагнул из бокса. И ничего. Пол не провалился, никто не поспешил его жахнуть чем-нибудь увесистым по голове. Да и с чего бы? Умом-то он это понимал. Только что было делать с расшалившимися не по-детски нервишками? Вадим огляделся. Пустота коридора перед ним вызывала двоякое чувство непонятной тоски и облегчения одновременно. «Счас бы стаканчик вискаря махнуть для бодрости духа», – подумалось ему, в то время как разгорающиеся фонари недвусмысленно указывали ему направление дальнейшего движения. «Что ж, жизнь прекрасна, если не вспоминать прошлое и не думать о будущем». Вадим, покачал головой, сбрасывая непонятное оцепенение, и решительно двинулся вперед.