Владимир Шарик - Не вышел из роли. Сборник юмористических рассказов

– Ты что тут делаешь? – спросил тот строго.

– Разве ты не видишь? – дерзко ответил Вячеслав, недовольный тем, что его процесс вживания в роль был прерван таким наглым способом.

– А кто тебе разрешил здесь работать? – вопрос верзилы поставил артиста в ступор.

– Какое тут еще может быть разрешение? Разве уже и мусорники прихватизовали?

– А то ты первый день живешь на этом свете?

– Представь себе, что не имею понятия о здешних правил.

– Так я тебе говорю, что этот мусорник закреплен за мной.

– Покажи лицензию.

– Слушай, мужик, ты хочешь иметь неприятности, так ты их получишь сейчас.

– Слушай, мужик, я три дня крошки хлеба в роте не имел, то разреши мне хоть какой-нибудь сухарик найти, и я уйду отсюда на все четыре стороны.

– Нет. Уходи, мужик, отсюда по добру, по здорову.

– Ты ведь тоже был голодный, ты знаешь, каково это три дня не есть и не пить. Неужели ты обеднеешь от этого?

– Ничего не знаю. А, если хочешь, что бы всё было по закону, то иди к нашему старшему, он тебе разрешение работать в каком-нибудь районе. Но я уверен, что у нас тут в элитном районе вряд ли найдется свободная мусорка.

– Что ж мне тут умирать с голода?

– Это твои проблемы.

– А где же я могу найти вашего начальника?

– Он живет здесь недалеко, два квартала пройти.

– Может, ты покажешь мне, где он живет?

– Это я могу для тебя могу тебе сделать. Мне тоже надо идти к нему по делу.

– Пошли.

– Пошли. Только ответь мне, у тебя деньги есть или что-нибудь ценное?

– А зачем это?

– Ты что действительно с Луны свалился?

– Почему?

– Да, кто ж тебе предоставит место, если у тебе леве нету. Сейчас у нас всё платное. Рыночные отношения. Думаешь, я за даром здесь работаю, тем более в таком районе – рядом один супермаркет, немного дальше другой супермаркет, потом несколько еще продуктовых киосков. Так, что в копеечку мне место выпадает, но зато и имею отсюда прибыль. Бывает, целую корзину колбас, выбрасывают на мусорник или селедки.

– Ну, тем более разреши мне порыться. Будь другом. Ведь три дня крохи во рту не было.

– Мужик, это твои проблемы. Вали отсюда.

Не верю. Не верю. – Вячеславу Степановичу услышал недовольный голос режиссера. Он удивленно посмотрел вокруг себя – никого нет. Вот только верзила возле него стоит, а голос тот продолжал твердить:

– Не верю. Не верю, что у тебя во рту три дня не было крошки во рту. Да, если б ты три дня не ел, то ты не стоял бы так возле мусорного ящика, и не размазывал бы сопли по губам, а действовал. Я всегда говорил, что ты бездарь, и никогда не мог создавать образ своих героев на сцене, а звание "заслуженного артиста" купил за сало. Настоящего артиста всегда видно, независимо, какая роль у него: большая или маленькая. Из-за таких артистов, как ты, которые, занимают чужое место в театре, к нам и зритель не ходит.

Вячеслав хотел что-то возразить, но слова оправдания застряли у него где-то внутри. Упреки были в чем-то справедливы, но в чем-то они были и предвзят, артист рылся в своей памяти, что бы найти себе оправдание по такому несправедливому обвинению, которое уничтожало его, как творческую личность, как человека. В чем же крылась причина его неудач? Вот в чем вопрос. Решение пришло совсем неожиданно, и он посчитал его совершенно верным. Неудачи его заключались в том, что он придерживался того образа, который был создан автором. Текст очень сырой и не соответствующий реальности – это все признавали на художественном совете, но вопреки всему он был принят к постановке, так как его написал родственник заведующей культурой города, как говорится, против ветра не пописаешь. Но ты ведь артист, если ты действительно настоящий артист, то ты должен импровизировать, ты должен так сыграть эту роль, что бы тебе поверили зрители, как первых рядов, так и последних рядов. Глаза Вячеслава налились кровью, руки сжались в кулак, и с решительным видом он пошел на верзилу.

– Ты что, олигарх хреновый, варежку здесь раскрыл, или ты приключения на свою задницу ищешь. Смотри, какой единоличник нашелся, граф Табакеркин, скоммуниздил он мусорку. Кто тебе давал такое право? Ты у народа спросил его мнение. У нас народ является законным господином всего добра в стране. Знаешь, как таких как ты лохов у нас в зоне учат? Не знаешь. Так я пришлю Ваську Рябого или Петьку Дюбеля, то они малость прочистят тебе мозги, а то я вижу, что ты с катушек слетел. Видишь ли, мафию он здесь развел. Но этот номер у нас не пройдет. У нас тут все общее, все народное добро. Сгинь с моих глаз. И артист пошел прямо на верзилу, тот опешил и отошел в сторону. Вячеслав подошел к урне и стал отбирать себе оттуда полусгнившие продукты и куски черствого хлеба, какой-то салат. Верзила смотрел на это дело несколько удивленно и безропотно, но, когда артист вытянул оттуда палку позеленевшей сухой колбасы, то он не выдержал, и бросился забирать столь лакомый кусочек у противника.

Полуэктов был занят на репетиции, когда у него зазвонил телефон.

– Говорите.

– Это вам звонят из отделения милиции.

– Чем я обязан вашему вниманию?

– У вас работает Еременко Вячеслав Степанович.

– Да, есть такое недоразумение. А что он натворил?

– Приезжайте к нам, мы вам расскажем.

Пришлось Максиму Михайловичу прервать репетицию, и ехать в отделение милиции. Он был очень зол, готовил разгромную речь по поводу аморального поведения Еременко, ибо не сомневался, что во время очередной попойки он громил какое-то кафе, или устроил разборку с каким-то поклонником, который раскритиковал его игру в последнем спектакле.

– Где этот, мерзавец? – обратился он к дежурному офицеру.

– Да, вот же он сидит, – ответил тот и показал на лавку, где сидел верзила, и еще один бомж, в разорванной куртке, – устроили драку возле мусорного ящика.

– Не знаю я здесь никого, – недовольно сказал режиссер. – Это вас обманули.

– Михайлович, это я. Неужели вы не узнали.

По голосу режиссер узнал актера.

– Славик, ты, что это здесь делаешь?

– В роль вхожу, Михайлович. Теперь вы поверили!?

Уважаемая редакция журнала!

Слышала я от кумы Гали, а ей сказала сваха Люба, что живет на околице и держит племенного бугая, к которому худобу со всего села на случку водят, так вот к ней в гости приехала двоюродная сестра Маша, такая там расфуфыренная штучка, точно картинка. И вот она бывает за границей, какие-то панели там оббивает, и такие деньги оттуда привезла, что я на нашей фирме "Буренка" и за год не заработаю. Как услышала я такое, то потеряла я покой и сон – прямо марю той заграницей и ихними панелями, что бы заработать деньги на наряды, как у двоюродной сестры свахи Любы. Поэтому обращаюсь к вам с нижайшей просьбою содействию моему желанию попасть за границу, на их знаменитые панели. Я на все согласна и все буду делать, что мне прикажут, ибо сил у меня больше нет терпеть эти издевательства над женщиной и человеком, с тонкой организацией душевных переживаний. Ведь это форменное безобразие "…рученьки терпнуть, слипаються оченьки…" дергать вымя у наших буренок за копейки, а тут ещё и муж лежачий – если не спит, то пьяный валяется под забором, а, если не пьяный, то перед телевизором валяется с бесполезной недвижимостью. Запечатать бы его в контейнер и отпраить гуманитарной помощью в развивающиеся страны. Не думайте, что я лентяйка какая-нибудь. Во дворе у меня ни соринки нет, а комната у меня грамотами увешана за мой доблестный труд и председатель всегда мной доволен, а бригадир так тот не нахвалится мною.