Светлана Шестернёва - 50 оттенков Серика. Еротически-юмористическое издание

Ирка хрюкнула в кулак и добавила:

– Нет, он не из Чемолгана.

Рукалицо, подумала Сауле. Пришлось вступить в игру.

– А откуда?

– Он из Алматы. Правда, сейчас он вроде бы переехал, – пустилась в подробности Ольгина коллега. Сауле прикусила себе язык, чтобы не уточнять, кого именно сейчас переехал Серик.

Она впилась ногтями в ладони, чтобы не завыть от досады. Даже если этот Серик из Чемолгана. Даже если это Тот Самый Серик из Чемолгана. Даже если это тот самый негр, который не знал, кто это рядом с Сериком. Похороны – это самое последнее место, которое подходит для обсуждения данных обстоятельств. Сауле пристально посмотрела на Ирку и решила больше не сдерживаться.

– Живут же люди. Без мозгов. Целыми поколениями.

– В смысле? – захлопала глазами Ирка, став похожей на расстроенную сову.

– Без всякого смысла. И в это всю соль и боль казахского народа. Поехали на поминки.

Сауле повернулась и пошла с кладбища прочь. У нее была аллергия на тупых людей. А ведь могла быть и на спиртное.

* * * * *

Бог создал Серика породистым. Да, именно это явно проглядывалось в его облике. Но все впечатление портили очень маленькие глаза и невысокий рост. С одной стороны он был прекрасен. А с другой стороны у него было лицо. Если бы стояла задача подобрать ему аналог в мире животных, лучше всего подошел сумтранский носорог.

Однако вся нелепость внешности Серика тотчас забывалась, стоило тому раскрыть рот. Он обладал невероятно привлекательным голосом – глубоким и бархатным баритоном. К тому же Серику повезло родиться с качеством, о котором грезит любой мужчина в мире. Он был альфа-самцом. Лидером с позиции не силы, а воли. Он так гордился собой, что на его груди можно было испечь тандырную лепешку. Он абсолютно заслуженно занимал пост главы большой корпорации «Small». Подчиненные обожали Серика. Совет директоров, случись война, тотчас признал бы его полководцем.

Не менее знатным палковводцем признавала Серика женская половина человечества. Это был мужчина, к которому тянуло не только в период овуляции. При этом ни возраст избранницы, ни разница в таковом с самим Сериком роли не играли.

– Ты так до мышей доберёшься, – пенял ему приятель, узнав, что Серика домогается пятнадцатилетняя школьница.

– Завидуй молча, – спокойно советовал ему герой-любовник, в кругу знакомых и друзей имевший прозвище «Червонец».

Надо сказать, что указанный псевдоним не имел ничего общего с материальными показателями жизни Серика. Доходы его были таковы, что на очень широкую ногу жили не только пять его жён, но и шестеро отпрысков, о которых Серику было известно. Между тем, успех его в делах амурных фактически никак не пересекался с финансовым. «Червонцем» его прозвали за размер детородного органа в сантиметрах. Серику удалось наголо разбить миф о том, что «если писюном не доделал, то колокольчиками не дозвонишь».

– Хотел бы я знать, что ты с бабами творишь, – дивился приятель, ибо девки разве только не ходили за Сериком с матрасом.

– Извини, братан, – хохотал в ответ Серик. – Я жёсткий натурал.

Список побед и завистников рос, подтверждая тезис о том, что размер имеет значение. Из уменьшительно-пренебрежительного «Десяточка» героя стали почтительно-увеличительно величать «Червонец».

* * * * *

– Свет мой, душа моя. Рядом с тобой Раневская нервно курит трубку! – ржал в мессенджере Митька Лозовский, эстетический хирург из Питера. Фаина Георгиевна переворачивалась в гробу. Но это не точно.

Со славным еврейским парнем, называвшим ее на славянский манер, Сауле познакомилась в соцсетях. Митьку, как и очень многих прочих, покорило ее чувство юмора. Сауле развлекала себя и публику публикациями, исполненными юмора и сарказма. Поначалу, увлекшись этим занятием, она заливала по двадцать постов в день, пока аудитория однажды не взмолилась, задыхаясь в едином порыве:

– Хватит, от смеха щёки лопаются!

Когда Сауле поделилась этой репликой с Митькой, тот, отсмеявшись, заверил:

– Зашью!

Митька Лозовский был родом из Севастополя и выпускником военно-медицинской академии. Стиль изложения Сауле выходец из приморского города считал достойным компании морских волков. Лучшего комплимента ей не сказал никто.

Их знакомство быстро переросло в симпатию. Еще быстрее уровень айнанэ в крови зашкалил, и Сауле чуть было не рванула в город на Неве на выходные. Но как раз с приступом аппендицита попала в больницу ее дорогая Оленька…

Сауле сидела, повернувшись к окну, но ничего не видела перед собой. В ресторане она специально выбрала стол на отшибе. Здесь сидели опоздавшие, либо те, кто был знаком с покойной не слишком близко, если не сказать грубее. Жрать пришли. Падальщики, мелькнуло в голове. Не будь это Оленька, за Сауле бы не заржавело произнести это вслух. Она раздраженно прикрыла глаза. Этот проклятый день никогда не закончится.

– Сауле, – донеслось откуда-то сверху. – Выйдем, покурим.

«И снова здравствуйте. Это опять Серик, которого надо помнить. Или хотя бы вспомнить. А у меня нет сил. Думать, вспоминать, курить…»

– Сауле, тебе плохо? – голос звучал встревожено.

Пришлось открывать глаза.

– Мне хорошо, мать твою. Мне так славно сегодня, – выплюнула она, с трудом сдерживаясь, чтобы не швырнуть в него миску с салатом. – Этот грёбаный день – настоящий цирк на Цветном бульваре, а люди в нем – цирковые лошади, хотя зря я обидела лошадей – она судорожно стиснула край скатерти, не глядя на Серика. – Оставь меня. Мне плохо. Очень плохо. С большой буквы П. Паралич. Ясно? Спасибо.

Серик уселся напротив и положил руки на стол. Она инстинктивно стиснула ладони между колен. Хотелось снова зарыдать – громко, в голос. И чтобы рядом был кто-то веселый, ироничный, галантный. И чтобы Оля была жива.

– Я только хотел поблагодарить тебя за слова, которые ты говорила на кладбище, – негромко сказал Серик. – Счастлив человек, внушивший к себе такое чувство.

Сауле подняла на него глаза. По ее лицу катились крупные слезы.

– Серик, – произнесла она, стараясь, чтобы не дрожал голос, – я очень хочу, чтобы все было как раньше.

– Я понимаю.

– Как раньше. Когда мы не были знакомы.

Сауле вышла из-за стола, попрощалась с Ольгиными родными и покинула ресторан.

* * * * *

Десять процентов. Чем хуже ситуация, тем ниже уровень заряда батареи – этот закон действительно существовал и работал. Ехать сразу домой Сауле не хотела. Она планировала прогуляться, подышать прохладным воздухом, в котором носился приличествующий 9 марта запах перегара. Но главное – она так хотела позвонить Митьке. Такой далекий и одновременно близкий, Лозовский неизменно поднимал настроение прибаутками и изящными комплиментами.