Дмитрий Дриаев - Шедевры остроумия

Бьевр, оглядев собеседника, ответствовал:

– Это вы, сударь, берёте, а я покупаю.

– Сколько лет вы дали бы мне, – игриво спросила Бьевра молодящаяся светская дама, напрашиваясь на комплимент.

– Сударыня, у вас их и без того достаточно. Зачем же я буду вам ещё прибавлять, – ответствовал Бьевр.

Об одном иерусалимском еврее, который носил бороду и на вид был очень ортодоксальным, поэт Хаим Бялик, хорошо знавший сущность этого человека, сказал:

– Борода-то у него длинная. Но под ней он гладко выбрит.

На репетиции оркестра в Лондоне Рихард Вагнер, крайне недовольный трубачами, с трудом сдерживая ярость, сказал музыканту-переводчику Отто Дрейхману:

– Скажите этим ослам, что если они не будут играть прилично, я выкину их вон!

Переводчик, внимательно выслушав гневную тираду композитора, немедленно перевёл:

– Джентльмены, маэстро вполне отдает себе отчёт в тех затруднениях, которые причиняет вам его музыка. Он просит вас сделать всё, что в ваших силах и ни в коем случае не волноваться.

Весной 1946 года дивизия, в которой служил поэт Константин Ваншенкин, вернулась из Венгрии в Россию и обосновалась в лесу возле города Тейково. Совсем поблизости от расположения части находилась железнодорожная платформа “Старый большевик”.Однако у этой платформы останавливались не все поезда и при посадке в Тейково можно было слышать вопрос, задаваемый пассажирами (а порой и наиболее бойкими пассажирками):

– У “Старого большевика” стоит?

Им отвечали:

– У “Старого большевика” не стоит…

Или:

– Стоит, но только одну минуту!

Один из крупнейших венгерских издателей Э.Г. был известен своей бессердечностью и скаредностью и держал писателей на хлебе и воде.

Однажды будапештские литературные кафе облетела весть о том, что издатель умирает и уже харкает кровью.

– Нашей кровью, – тихо заметил писатель Геребен Ваш.

Во время президентства Джорджа Вашингтона группа конгрессменов собиралась внести законопроект об ограничении численности постоянной армии США десятью тысячами человек.

– Превосходная мысль, – похвалил конгрессменов президент. – А заодно неплохо было бы ограничить законом численность вражеской армии пятью тысячами.

Однажды президент США Джордж Вашингтон устроил большой приём. В числе приглашённых находились и несколько индейских вождей. Во время ужина индейцы держали себя с большим достоинством и ничем не показывали, что попали в непривычную обстановку.

Один из молодых индейских вождей заметил, что гости кладут себе на тарелку какую-то неизвестную ему еду. Это была горчица. Видя, что её берут такими небольшими порциями, он заключил, что это чрезвычайно редкое, дорогое и, очевидно, вкусное кушанье. Он с любопытством взял себе полную ложку незнакомого блюда и всю разом отправил в рот. В то же мгновение он почувствовал, что ему страшно щиплет язык, но с невозмутимым видом проглотил горчицу. Но не так-то легко было сдержать слёзы, которые градом катились по его щекам. Сидевший рядом старый индеец с участием спросил, о чём он плачет.

– Я плачу, – сказал молодой воин, – потому что вспомнил, как год назад мой бедный отец утонул в волнах Гуронского озера.

Старый вождь сочувственно покачал головой и, ничего не подозревая, взял себе такую же порцию горчицы, которую отправил в рот с точно такими же последствиями.

– О чем же плачешь ты? – в свою очередь, ехидно спросил его молодой воин.

– Я плачу о том, – спокойно ответил старик, – что год назад ты вместе со своим отцом не утонул в волнах Гуронского озера.

В конце своего пребывания на посту главы государства, первый президент Израиля Хаим Вейцман признался:

– За эти четыре года я всей душой привязался к моему носовому платку. Во всей стране только в него мне разрешали совать свой нос.

Выступив на защиту греческого народа, 20 октября 1827 г., союзная эскадра России, Англии и Франции под командованием лорда Кодрингтона в Наваринской бухте полностью уничтожила турецко-египетский флот. Этот знаменитый бой в значительной степени изменил соотношение сил на Ближнем Востоке; вскоре стало ясно, что Россия превратилась в единственную реальную морскую силу на Чёрном море и в зоне проливов. Такой оборот дела привёл английское правительство в замешательство и его тогдашний премьер-министр герцог Веллингтон заявил:

– За Наварин я вынужден вручить лорду Кодрингтону орден Бани, хотя я с удовольствием вздёрнул бы его на рее его собственного флагманского корабля.

Знаменитый артист, поэт и певец Александр Вертинский на вопрос, что такое вежливость и такт, отвечал:

– Если вы, открыв дверь в ванную комнату, видите голую женщину, стоящую под душем, вы говорите: “Простите, сэр!” Так вот, “простите” – это вежливость, а “сэр” – это такт.

Сын римского императора Веспасиана Тир высказал отцу неудовольствие по поводу нового налога, которым тот обложил общественные туалеты. В ответ Веспасиан подал сыну горсть монет и спросил, пахнут ли они чем-нибудь. На его отрицательный ответ император сказал:

– Вот видишь, деньги не пахнут…

В ноябре 1462 года Франсуа Вийон по ложному обвинению был брошен в тюрьму и присужден к повешению (этот несправедливый приговор был вскоре отменён). В ожидании виселицы поэт написал:

Известный в США юморист Билл Вон однажды признался:

– Когда моего одноклассника назначают на высокий государственный пост, я радуюсь за него, но беспокоюсь за будущее своей страны.

Английский писатель-юморист Пелем Вудхауз свою очередную книгу сопроводил таким предисловием:

«Этот труд я посвящаю своей дочери Леоноре, без деятельного участия и ободрения которой книга была бы написана вдвое быстрее».

Характеристика, данная П.А. Вяземским одному вельможе:

– Он недостаточно умён, чтобы позволить себе делать глупости.

– Утверждение, что указанный вами господин служит в Тайной полиции, сущая клевета, – говорил своему собеседнику Вяземский. – Правда, он просился в неё, но ему было отказано.

Двоюродные братья князья Гагарины, оба красавцы в своё время, встретились после очень долгой разлуки в доме своих общих знакомых. Они, разумеется, постарели и друг друга не узнали. Когда хозяин назвал их по имени, бросились они во взаимные объятия.

– Грустно, князь Григорий, – сказал один из них, – но судя по впечатлению, которое ты на меня производишь, должен казаться я тебе очень гадок.