Дмитрий Коробков - Финики. Рассказы и повести

– Извините, девушка, – кинулся я, к следующей жертве своей викторины, – я, в Новосибирске впервые. Совсем потерялся. Это центр города, или окраина?

– Почти центр. Пару остановок не доехали, до «Площади Ленина».

– А достопримечательности на Ленина, есть?

– Да, музей государственный Новосибирский, дальше собор Александра Невского, вокзал речной, на Оби,…

«Я уже отключился, и не слышал приветливую девушку. Мой мозг отказывался воспринимать информацию. Наверно, это сон. Ведь бывало раньше, ещё в детстве, что я, будучи во сне, понимал это, и легко мог дразнить дракона, зная о его беспомощности и своей безнаказанности. Это должно быть сном, ведь иначе, я – чокнулся!? Так, или иначе, на Оби, мне действительно бывать не приходилось. Этим надо воспользоваться, хотя бы даже во сне, или в чём я ещё там пребываю…» Девушка закончила говорить, может, и говорила, я не заметил, как мои ноги медленно спускали одурманенное тело в метро. «Площадь Ленина», так площадь Ленина».

Двери закрылись. Вокруг зашумело, замерцало, покатило. Пустой взгляд уткнулся в надпись «Не прислоняться». Я зажмурился. «Не хочу ничего видеть. Может, открою глаза, и всё встанет на свои места»? Слух поймал информацию, о площади Ленина. Я вышел на платформу. Открыл глаза. Большая, яркая станция, вот только от меня удалялся не вагон метро, а вагон трамвая. Лавочка, вот она, не упасть бы на мраморный пол. Тепло, даже жарко. Где я? То, что не в Новосибирске, я даже уже, и не сомневался. Пойти перекурить надо, это дело. Лёгкая тошнота подкралась к горлу. «Значит, до Оби я, тоже не добрался. Однако…» Выйдя, я стал осматриваться. Река есть. Повернулся вокруг себя. «Э-э! Да здесь и спрашивать не надо! – глупо обрадовался я, – во всяком случае, уж не буду выглядеть пьяным идиотом, в глазах прохожих. Монумент „Родина – мать“, возвышающийся над рекой, сообщил мне точное географическое местоположение. И река – Волга. Пора, кажется перекусить. Прикольный сон, где вдруг, так сильно, до тошноты, захотелось есть». Я заглянул в один из близлежащих магазинов, купил себе съестного, и бутылочку хереса. Выпить всё-таки решил. «Крепкие напитки, – навредят, а так – смазать остатки сознания в голове, – необходимо»! Было совсем тепло, почти жарко, и я спустился к Волге. Нашёл укромное местечко, где можно спокойно закусить, и выпить хересу, глядя на накатывающуюся волну. Кто-то купается. «Интересный денёк сегодня выдался… Мне надо снова посильнее зажмуриться в этом трамвае. Только бы с выбором станции не промахнуться. Всё, допивать не буду. Закуска, тоже осталась, – много купил от волнения. Ладно, кто знает, куда меня ещё занесёт? Уеду, в какую-нибудь…»

Вернулся на станцию. Смело шагнул, в прибывшую сцепку трамваев. Зажмурился, что было сил. «Алкоголь, в умеренных дозах, не может навредить нормальному человеку. Следующая станция: „Комсомольская“, такая, и в Москве тоже есть. Туда! „Комсомольская“».

Вышел. Стою, боясь открыть глаза. Слышу: «Осторожно двери закрываются. Следующая станция…» и шум уходящего поезда. «Ну, это точно не Волгоград. Но кажется, и не Москва. Там на «Комсомольской», сразу три вокзала. Народу должно быть немерено, а тут затишье. Надо открыть глаза. Страшно. Открываю. Станция метро, колонны, не Москва! И где я? Что ж мне, ещё стакан хереса, и в Петушки, за Венечкой? 2 Хотя, для этого, в Москву бы сначала попасть нужно». Смотрю: не Париж, не Лондон, там «Комсомольских» станций, пока нет! Пойдём знакомиться с этим городом, или сразу в другой вагон? Нет, надо на улицу, перекурить очередное перемещение, может быть в этом, и есть магия моих скитаний»? Вышел на улицу. Промзона какая-то…

– Товарищ! А что, река тут близко есть?

– Ока, километра два – три будет.

– Понятно. Значит, город на Оке?

– Скорее, – на Волге.

– А я был уже сегодня, на Волге! – глупо улыбнулся я.

– А я, ещё нет, – ответил прохожий.

– Я, в Самаре был!

– Молодец!

Я понял, где нахожусь, и это меня даже позабавило. Во всяком случае, отсюда до Москвы, – одна ночь поездом. Как-то я, уже приезжал в этот город, на Ярмарку, Нижегородскую Ярмарку. «Ну, что теперь, пешком, по проспекту Ленина, напрямик к Московскому вокзалу? Или может допить, и покуражиться, – снова в подземку? Ну, в монастырь, я уже точно сегодня не попаду. Фрески, и могильные надгробия знаменитостей останутся не осмотренными, в очередной раз. Будь, что будет, – решил я, – устраиваясь на приглянувшейся лавочке». Покончил с остатками съестного, и напитком. В пачке оставалась последняя сигарета. «Налегке, так налегке»! Я аккуратно сложил весь мусор в урну, докурил, и пошёл к метро. Спустился вниз, читаю: «Автозаводская», «Пролетарская»,…

«Вот, – „Пролетарская“ подходит. Такая, и в Москве есть, и в Питере. Поехали…»

«Осторожно, двери закрываются! Следующая станция:…»

1. – Все названия и облик станций метрополитенов разных городов, улицы и расположение городских объектов – подлинные.

2. – Венедикт Ерофеев, «Москва – Петушки», поэма в прозе.

Стены длинного больничного коридора проносились мимо её глаз. Каталка дребезжала, отзываясь на каждый стык кафельного пола, аккомпанируя встревоженным голосам врачей. Боль становиться нестерпимой.

– Скорее! Готовьте родовую!

Катрин была подобрана на улице бригадой врачей. Неизвестные сообщили о беременной женщине, сидящей в луже околоплодных вод. Её незамедлительно доставили в ближайшую больницу. На вопросы врачей женщина почти не реагировала. Раздевали её прямо в коридоре на ходу по-пути в палату. Каталка стремительно заехала в родовую, и Катрин переложили. Скупые переговоры медиков периодически заглушались неистовыми криками роженицы. Натянутые жилы с вздутыми венами превращали лицо и шею женщины в нечто страшное.

– Большой ребёночек…

– Что тут у неё?

– Выпадение пуповины!

– Анестезиолога, срочно! Общий наркоз! Готовить к операции! Будем делать кесарево сечение.

Сознание Катрин стало постепенно мутнеть. Боль отступала… Перед её глазами стали появляться цветные картинки, словно обрывки старой киноплёнки. Старой, потому, что этот фильм она уже видела. Только прежде, Катрин смотрела на происходящее как участница и исполнительница главной роли. Она и сейчас исполняла в этом фильме свою главную роль, но только теперь смотрела на всё происходящее с ней со стороны, как бы из зрительного зала. Странное, необъяснимое чувство – видеть себя со стороны, все свои поступки и действия, но абсолютно ничего не ощущать при этом и не иметь никакой возможности хоть как-то вмешаться в происходящее, повлиять на ход событий. Зритель, только зритель…

Как, почему она вдруг вновь оказалась в Андалусии? Всё здесь было узнаваемо для Катрин. Леса, земля, изрытая множеством карьеров и шахт. А вот и река со своими изгибами. Её отмели и глубоководные участки карьерных разработок. Открытая и потаённая в пещерах от посторонних глаз. Странная, удивительная, манящая, но очень опасная река Рио Тинто.