Станислав Ли - Полундра! Реальные истории из жизни флота

Но это, так сказать, присказка!

Обычно корабль, когда стоит в базе, укомплектован на треть, в лучшем случае – на половину штатной численности личного состава. Причин несколько. Здесь и нехватка людей, и ненадобность лишних военнослужащих из-за неправильно организованной боевой подготовки. Кроме того, лишние люди – это большая вероятность ЧП или грубого проступка. Поэтому командование и не стремилось комплектовать корабли в базе полным составом. Иное дело – выход на боевую службу! Здесь шло комплектование до штатной численности и даже сверх того. Почему сверх?

Всегда находились офицеры береговых частей, желающие сходить в море! Зачем? Но, во-первых, смена режима службы (краткая романтика, так сказать), и, во-вторых, возможность заработать валюту, которую платили только за боевую службу! А так как у них оклады были выше корабельных офицеров, то и получали они ее значительно больше! Штатные офицеры экипажа таких прикомандированных не любили и презрительно называли их «пассажирами».

Так вот, собираемся мы в очередной выход на боевую службу, и потому доводят численность экипажа до штатной. Каждый день со всех кораблей приходят и приводят то матросов, то мичманов. Даже из подмосковной Купавны приезжает группа офицеров и гражданских. Уже начинается «уплотнение личного состава»: в каюты, рассчитанные на двух, подселяют третьего, на четверых – соответственно, пятого. Даже приехал офицер-подводник! Парадокс! Папаша-адмирал подсуетился! Так сказать, отправил сына в круиз в Карибское море. Ну и под конец, «на десерт», прибыл из одной конторы города Североморска, капитан 2 ранга по фамилии Лапан! Молодой морской офицер, вся служба которого до этого шла на берегу и судя по всему, успешно. (Разгильдяев к нам не присылали!)

Выходим мы в море, в дальний поход! А надо вам сказать, что первые несколько суток – самые тяжелые. Здесь еще и недавняя разлука с семьей, и организм еще не перестроился на морской цикл, и неприветливое Баренцево море! Болтает так, что кишки подлетают до подбородка! Короче, тоска! Ну обычно ее, проклятую, глушат старым проверенным способом… (Правда, в нерабочее время и только под хорошую закуску!) Но одно дело – мы, морские волки, у которых уже не по одному походу, а совсем другое дело – береговой офицер с еще неокрепшей, почти детской, психикой!

Так вот, очень скоро Лапан понял, что морская стихия – не его конек! И обуяла его грусть смертная, с которой он попытался бороться с помощью «Зеленого змия»! Как и мы! С одной лишь разницей: он принялся глушить её так, что напугал даже «Змия»! И если первое время, офицеры приглашали его к себе на посиделки, то в очень скором времени, стали запирать перед ним каюты, так как Лапа умудрялся уничтожить весь месячный запас хозяев…

Лапан не сдавался! С удвоенной энергией он принялся ходить в каюты мичманов. А их на корабле – не меньше офицеров! Но очень скоро сигнал «Спасайся, Лапа!» (кликуха офицера -С.Л.) прошел и среди мичманского состава. И они заняли круговую оборону. Вот тогда наш герой впал в тоску! У моряков не выпросишь (хотя ходили слухи, что он активно искал их бражку), а больше где? Правда пару раз ему налила экспедиция из Купавны. Но в третий раз ему чуть морду не набили! Короче, мосты были сожжены! И трудно сказать, что было бы дальше, если бы мы не прибыли на Кубу в славный порт Сьенфуэгос.

Надо сказать, что этот последний поход пришелся на очень тяжелое для страны время – конец 1991 года. Рушилась великая страна, низвергались, казалось, вечные догмы, постулаты и лозунги, начала таять дисциплина и мораль…

Заходим мы, значит, на Кубу и встречаем наш корабль, которого мы должны менять. А он стоит без топлива по той простой причине, что у страны нет валюты, чтобы его заправить. Отдаем ему последний запас нашего, и он уходит на Родину. А мы остаемся в порту, потому что у нас горючего, что «воробей капнул»! Так у стенки и встретили Новый 1992-й год!

Страна переходила на рынок, пришлось переходить и нам. И вскоре на причале возле корабля возник стихийный базар! Появились продавцы-коробейники из местного населения, которые начали предлагать различный товар: ром, ликеры, морскую живность и сувениры. А так как валюты у нас не было, то очень скоро возник ее аналог – бартер, как сейчас говорят, в виде мыла и одеколона! И очень быстро возник и «прайс» на различные предметы и продукты. Так вот, хоть Лапан и первый раз был в море, но одеколона и мыла он привез солидный запас (видно кто-то надоумил). В результате удачных торговых сделок ему удалось значительно пополнить свой алкогольный арсенал и даже обрести «мачете» (клинок для рубки сахарного тростника. – С. Л.)

Новый год мы встречали у стенки в Сьенфуэгосе. Такой корабельной пьянки я не видел раньше и не видел позже! Пили все: и матросы, и офицеры. Наверное, мы оплакивали страну, хотя, что происходит, еще толком не понимали! Я, правда, выпил совсем чуть-чуть, так как был оперативным дежурным. Ну, а Лапан, поймав очередной кураж, ушел в глубокий запой.

Простояв до 10 января, мы получаем радио из Москвы на возвращение домой! Впервые боевая служба прервалась, так и не успев толком начаться. Предписывалось нам на остатках топлива возвращаться назад, где по пути, в точке, нас должен был заправить наш танкер! И мы почапали нашим крейсерским ходом 9 узлов. Экипаж постепенно вошел в норму. Один Лапан не унимался! Пьянки становились все громче, и скоро слух дошел до старпома… И решил наш помощник утихомирить буяна…

Я уж не знаю, какой у них вышел разговор, но старпом был человеком щупленьким, и Лапан вдруг набросился на него с кулаками! Трезво оценив свои шансы и поняв, что ничего хорошего ему не светит, помощник быстро взял свои «ноги в руки» и бросился наутек! Говорят, что зрелище было еще то: по коридору с круглыми от страха глазами летит старший помощник и кричит: «Спасите, он меня убьет!». А за ним гонится с матюками озверевший Лапан! Старпома спасли матросы. Навалились вчетвером и связали капитана 2 ранга веревкой. Потом отнесли и бросили в его каюту. Старший помощник сказал, что разберется с ним завтра, когда он протрезвеет…

Но об этом мы узнали позже. В то время мы все находились на КПР (командный пункт разведки) и обрабатывали данные. Я не знаю, каким «макаром», Лапан умудрился выбраться со связанными руками из своей койки и открыть дверь каюты, но он это сделал! Слышим, кто-то скребется в нашу дверь… Так робко-робко. Открываем, стоит связанный Лапан и говорит: «Мужики, помогите, этот гад меня связал!«Ну, а мы-то не в курсах, кто этот «гад»! Взяли и развязали! А он как бросится к каюте своего обидчика и давай в нее ломиться! Благо, дверь оказалась закрытой на замок (обычно ее не закрывали), а старпом орет из-за двери: «Какой идиот его выпустил?» А мы стоим и как рыбы, только рот беззвучно открываем. И смех, и грех! Потом, Лапана все-таки привели в чувство, провели партийное собрание, он покаялся, и ему влепили выговор! Пришел наш герой к нам после собрания весь потухший и «ощипанный», вздохнул и сказал: «Мужики, я никогда не думал, что в море так тяжело!»