Роман Юнязов - Четыре пива по цене трёх

© Роман Юнязов, 2020

ISBN 978-5-4496-3233-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я метался по квартире в поисках ключей, паспорта и всего вчерашнего дня. На работу опаздывал. Голова болела. Чистых носков почти не осталось.

В переполненном холодном троллейбусе я доехал до редакции. На крыльце стояла журналистка Марина Полтавченко. Увидев меня, она тут же сделала замечание:

– Ром, хреново выглядишь. Опять все выходные пил?

Пришлось сознаться:

– Я все выходные жил… Ну и пил для этого.

Полтавченко была в меру привлекательна и безмерно вульгарна. Последние пять лет она отчаянно искала жениха. Кандидаты попадались, мягко говоря, сомнительные. Один даже уверял, что должен был сниматься в «Кровавом спорте» вместо Ван Дамма. Но Полтавченко ждала богатого принца с серьезными намерениями и накачанным прессом.

Следом за мной к крыльцу подошел гуру криминального отдела Вениамин Барыкин. Человек большого ума, широкой души и извращенного чувства юмора. Уже двадцать лет он писал про убийства и изнасилования.

Барыкина и Полтавченко связывали исключительно лингвистические отношения. Целыми днями они закидывали друг друга остротами.

Сегодня Барыкин начал первым:

– Марин, что ты постоянно здесь трешься? Секс работой не заменишь!

– Тоже мне эксперт… Я два раза незамужней в декрет уходила.

– Только не ври детям про отца-летчика. Расскажи лучше про мать-залётчика.

Полтавченко демонстративно отвернулась. Барыкин пожал мне руку и рассказал об утреннем заседании в суде:

– Очередного насильника судили. Прокурор обвинял его «…В сексуальных действиях насильственного характера в начало и конец пищеварительного тракта…»

Полтавченко рассмеялась над формулировкой и обратила внимание на важную деталь:

– В начало и конец? Хорошо, что не наоборот…

Я спрятался в кабинете…

Новая журналистка Карина Заботина жаловалась мне и Марине Полтавченко на своего мужа:

– Он меня достал! Прохода не дает! На работу провожает… С работы встречает… Сюсюкается… Если продолжит дуть в жопу – разведусь.

Полтавченко посмотрела на нее с едва заметным разочарованием и сказала:

– Лучше дуть в жопу, чем срать в душу.

Заботина не успокаивалась:

– Я так больше не могу. Мне нужно личное пространство.

Полтавченко снова сделала философское умозаключение:

– Будет личное пространство – не будет личной жизни.

Потом добавила:

– Зачем вообще тогда выходила замуж? Лучше бы съехались и жили гражданским браком. Все равно то же самое – ссориться и трахаться.

Заботина появилась в редакции месяц назад. Ее взяли с испытательным сроком, который изрядно затянулся. Возможно, про Заботину вовсе забыли. Признаков творческой жизни она не подавала.

Заботина почти ничего не знала. Национальность Марадоны. Самую большую планету Солнечной системы. Автора романа «Чемодан». Первый элемент таблицы Менделеева. Столицу Израиля. Даже год отмены крепостного права… При этом у Заботиной были школьная золотая медаль и красный диплом Мордовского государственного университета.

Как-то раз Заботина написала маленькую новость. Текст получился настолько бессмысленным, что даже не поддавался правке. Меня попросили переписать заново. После меня переписал редактор. В итоге новость вышла в газете. Заботина гордилась! Вернее, пребывала в состоянии глубокой эйфории

Анжелу уже миновали несколько стадий женского опьянения – от любвеобильной дурнушки до депрессивной стервы. Она жаловалась на лишний вес, работу, бывших парней… Теперь очередь дошла до родственников:

– Мои бабушка и дедушка были ветеранами Великой Отечественной войны. Бабушка рассказывала, что они познакомились в Австрии. Хотя дед говорил, что в Вене. Так и не поняла, кто врет…

Анжела глотнула виски с колой, закусила сигаретой и выдала очередную семейную тайну:

– Мои родители давно в разводе… Отец женился в третий раз, после чего мать прозвала его троеборцем.

Своего папу Анжела недолюбливала. Однажды на Новый год он выпил залпом бутылку водки. Сначала выглядел героем, потом разочаровал. Уснул, не дождавшись поздравления президента. Наутро он попытался совершить самоубийство: спрыгнул с пятого этажа, но чудом остался жив. После этого отношения отца и дочери сильно испортились.

В последние годы Анжела пила больше обычного и больше обычного рассуждала о нелегкой женской доле. Особенно ее беспокоили высокие цены на колготки.

Анжела все чаще прибывала лишь в двух состояниях – на диете и в декрете. В мужчинах она не разбиралась, хотя пила с ними наравне.

После второй бутылки виски Анжела меня предупредила:

– Водку не наливай, даже если попрошу…. У меня на нее аллергия.

– И как она проявляется?

– Если много выпью – начинаю блевать.

Вместе с нами за столом сидел мой друг Миша Подрядчиков. Будучи трезвым, он присматривался. Опьянев, перешел к активным действиям:

– Анжел, у тебя такие красивые глаза… Какого они цвета?

Несмотря на самопровозглашенный статус леди, Анжела тушила любые очаги романтики. Ответ последовал незамедлительно:

– Сейчас цвет моих глаз не определишь… Они уже ебутся.

Весь вечер Миша говорил Анжеле нелепые комплименты, постоянно добавляя одну и ту же фразу:

– Это не оскорбления, а неумелые знаки внимания.

Пьяные басы в голосе Миши заглушали смысл слов. Беседа захлебывалась. Алкоголь заканчивался. По телевизору начинался вечерний выпуск «Новостей».

На мгновение я задумался – зачем вообще сюда пришел? Наверное, мною двигали животные инстинкты – выпить и посмеяться. Все наши последние встречи заканчивались одинаково. Анжела ругала Мишу, Миша смеялся над Анжелой, хотя они из кожи вон лезли, чтобы друг другу понравиться.

Утром мне позвонил Миша и спросил:

– Так я вчера переспал с Анжелой?

– Ты с ней перепил.

Миша вздохнул и произнес:

– Тоже нормально…

Проблемы с алкоголем у Миши начались еще в школе. Стоило выпить, и он уже не мог остановиться. Потом ничего не помнил. Мне приходилось пересказывать ему школьный выпускной, дни рождения и даже тот день, когда он получил водительские права.

Несмотря на это Миша всегда оставался спокойным и невозмутимым. Как он сам признавался, в мужчинах и женщинах его раздражали лишь усы. Остальное Миша вполне мог стерпеть.