Алексей Козлов - Карантин. Анекдоты о Пушкене

***

Пройдёт ещё несколько веков, пока их дети не поймут, что это была миллионноактная сказка про голого короля, когда всех запугали и обманули так, что миллионы нормальных людей помалкивали веками, не осмеливаясь даже прошептать: «Король-то голый!»

***

Эта величайшая школа христианской дрессировки и лжи ещё много веков будет сказываться на человеческой природе, толкая сообщества в пучину хаоса.

Даже большие любители детей понимают, что дети бывают разные и среди них встречаются такие омерзительные экземпляры, которых хочется убить сразу, не обращая внимания ни на лживую конституцию моей некогда великой страны, ни на злобное общество защиты животных.

***

Сколько я не прочитал книг, их авторы были очень хорошими людьми и всегда жалели детей и животных. У них это всегда называлось гуманизмом, но знакомясь всегда с биографиями этих квёлых гуманистов, я всегда натыкался на жестокость в детстве и браконьерство в юности, заканчивавшееся великими преступлениями в старости, л глубокими сединами и смертью. В общем, оказалось, что все великие гуманисты были браконьерами. Единственно в отношении кого мои сомнения не развеяны оказались мать Терезия Мантуанская и Римский Папа. Оказалось также, что все аристократы мира во все времена занимались браконьерством, били животных и птиц, и при это слыли великими гуманистами. Маленькие гуманисты ловили мелкую рыбы, великие гуманисты убивали огромных слонов и носорогов.

Также я заметил, что право убивать животных принадлежит высшим слоям общества, и чем выше человек, тем крупнее животные, которых ему позволено убивать. В связи с чем внизу социальной лестницы царит полное уныние, ибо здесь можно убивать только муравьёв, тараканов и иногда и только по большим церковным праздникам – членов своей семьи.

На самом верху этой пищевой цепочки находятся рабочие, которым позволено уничтожать царей, ибо это в рамках проветривания общества надо делать регулярно.

Удивительно наблюдать, каким ханжеством полон гуманизм великих. Я могу понять Вольтера, который прольёт целые лужи слёз по каким-нибудь рысям, мышам, пандам или белым медведям, и совершенно не удивлюсь, что смерть миллионов афреканцев или индейцев не вызовет у него никаких трогательных, слезоотделительных чувств. Ибо вовсе не доказано, чтот этот гуманист и человеколюбец вообще считает их за людей.

Это говорит о том, что естественный в Природе видовой эгоизм – способность концентрироваться на интересах своего вида и только – давно не интересен нынешним правящим двуногим, и современный человек скорее пожалеет одноногую кошечку, чем пьяную безработную соседку, рабочего в грязной робе или несчастного бомжа.

Законы и конституции везде стращают бедняков и всячески запрещают браконьерство беднякам только в силу ограниченности слонов, оленей и больших рыб, годных для ловли, полностью узурпируя это право. Поэтому беднякам не следует обольщаться, что запреты браконьерства вводятся из-за заботы о Матушке Природе и воспринимать эти ограничения как посягательство на ошмётки их свободы. Бедняков дрессируют сидеть в загоне и помалкивать! Умница Шекспир, таща убитого им оленя по лесной тропке домой, отлично понимал это и утверждал своё право не жалким нытьём, просьбами, а метким выстрелом и быстротой своих ног. Он и прикончил этого оленя только затем, чтобы напомнить себе и окружающим, что он -существо высшей породы! Поэтому самые бесчеловечные и браконьерские государства давно позаботились о таких поползновениях, разоружая свой народ и там, где народ безоружен, можно с полной уверенностью сказать, что это патентованный народ-раб, которому не позволено не то, что браконьерство – ничего не позволено.. Когда такой народ погружается на самые низины рабства, его всегда нахваливают, обзывая его прискорбное рабское состояние «ответственностью» и «гражданскими добродетелями». Особенно работорговцы любят называть свой живой товарец «патриотами». Когда эти слова начинаются сыпаться из пасти любой власти, это значит только то, что народ окончательно пали пребывает в рабском состоянии.

Власть имущие утешают такие народы тем, что подплинтусное послушание – это проявление «патриотизма», уравнивая таким образом рабство и «патриотизм». Часто, люди, уже не имеющие отношения ни к каким благам и просто живущие в своих квартирах, чудом до сих пор оставшихся у них, продолжают считать себя «гражданами», «членами сообщества» или чем-то подобным. Этот самообман был бы простителен, если бы не его печальные последствия для сообществ.

«Знал ли брат моего деда, поручик, уходя воевать за глупого царя, что после окончания битвы его жена окажется нищей вдовой, без пенсии и средств к существованию? И всё потому, что его убедили, что надо защищать родину! Знали ли двое сыновей моей бабушки, когда погибали в Литвонии, что их мать получить пенсию – 5 рублей? Пять рублей за двух сыновей-офицеров! Что сбережения её украдут, а эти иудины подачки продолжат платить уже очень старому человеку! Римские преторианцы подняли бы мятеж! Понимали ли они, что их мать подвергнут скоро издевательству, когда бросая эти иудины медяки, на её глазах будут делить жирные, сочные холокостовские реквизиции с Германии?»

Вот так нам пришлось за минуту времени проделать тысячелетний путь от защиты животных к полной беззащитности людей моей незабвенненькой, миленькой Родины.

Чем, как не браконьерством является кастовое состояние сообществ, где люди, оказавшиеся вверху подавляют и уничтожают угнетённых. Их можно было бы понять и простить, если бы эти социальные селекторы попали на свои звёздные вершины благодаря умению, таланту, производительности или здравому смыслу. Ну, как я! Ничего подобного мы не наблюдаем. Вверху находятся напротив самые бесполезные, коррумпированные, испорченные, бездарные, злобные и бессовестные люди, часто лишённые здравого смысла и заменившие его хитростью, короче самые отпетые социальные браконьеры. Они избивают незаметными лакунами в принятых ими же законах миллионы добросовестных и законопослушных рабов, ввергая их в нищету у лишая последних домов и убежищ.

Будучи этническим Русским и живя в своей стране тысячи лет, можно навсегда испортить себе настроение, изучая историю своей родины. Кстати, если солнце надо писать с маленькой буквы, как это принято у лесных христиан, то слово «родина» уж точно обойдётся ещё более маленькой буковкой!

Глядя на результат, я не могу восхищаться ею. Здесь только можно вздохнуть горестно! Впрочем, даже самые отъявленные государственники, когда дело касается результатов этого правления, начинают тупить глаза и замолкать.