Йен Странник - Не здесь

По очереди пробую все с тем же результатом. Пытаюсь подавить очередной приступ панической дурноты, заставляю себя встать и выглянуть в коридор. Там тоже все, как я помню. Глухая стена справа, девять дверей слева, между ними пять, восемь и тринадцать шагов, потом промежутки повторяются дважды. Осторожно ступаю по рассохшемуся паркету, ближе к дверям половицы особенно скрипучи, дохожу до угла, за которым рекреация со стойкой и лифт. Должен быть… Делаю глубокие вдох и выдох, чуть наклоняюсь вперёд, держась за стену, высовываюсь из-за угла. Перед глазами сплошная стена. Бред продолжается.

Постояв неподвижным изваянием с минуту, понимаю, что тут ловить больше нечего. С переменным успехом, сознание пытается бороться с парализующими тело ощущениями и, подчинив себе минимальные функции движения, доставить меня к лестничной площадке. В этой части коридора тоже много дверей, но самая дальняя – двухстворчатая. За ней лестница. Половицы скрипят глуше. Перед выходом на лестницу скрипа нет вообще. Берусь за дверную ручку, чувствуя каждый сердечный толчок от груди до кончиков пальцев. Тяну на себя и делаю шаг…

Актовый зал? Справа за дверью нащупываю выключатели. Щёлкаю по очереди, в ответ нехотя загораются лампочки под круглыми жестяными абажурами. Проход между рядами счетверённых кресел упирается в невысокую сцену. В некоторых спинках прорехи, через которые выбивается вата. Перед зрительными рядами поставлен длинный стол, накрытый пыльной красной скатертью. В центре стола – гипсовый бюст вождя, некогда выкрашенный той же, что и стены, краской. Но теперь краска потрескалась и облупилась на кончике носа. На лбу засохшие капельки, словно пот. Взгляд заплывших краской глаз десятилетиями направлен в одну точку над дверью, где тускло светится зелёный фонарь с надписью «выход».

Выход?! Через эту дверь я как раз и попал в зал, которого тут никогда не было!

Где лестница?

Комок подкатывает к горлу, меня начинает потряхивать. Куда теперь?

Прохожу между рядами, слева несколько ступеней на сцену. Поднимаюсь. Поворачиваюсь к пустым креслам. Отсюда мне хорошо видно плешивое темя дешёвого изваяния. Тень от бюста стрелкой ложится на пол и тянется к единственной двери. Моя собственная тень остаётся короткой и путается под ногами. Странно. Неужели, изживший себя символ прошедшей эпохи всё ещё пытается указать верный путь?

Спрыгиваю вниз, возвращаюсь к двери. В голове крутится: «Уходя, гасите свет». Гашу, щёлкаю выключателями в обратном порядке. Выхожу в коридор и, не оборачиваясь, закрываю дверь позади себя.

Вокруг только одностворчатые двери, запертые служащими на такие же ключи, как лежит у меня в кармане. Зачем-то вынимаю свой. Через ушко продёрнута суровая нитка, которой к ключу привязана бирка. На одной стороне три числа через запятую: пять, восемь, тринадцать. На обратной – сильно затёртая надпись, из которой удаётся разобрать только три последних слова: «ловушка для Минотавра».

Может, всё-таки это сон? Никакой бирки на ключе никогда не было. Номер кабинета значился вдавленными цифрами прямо на утолщении между ушком и стержнем.

Уже ничему не удивляюсь. Прохожу по коридору. Бросаю мимолётный взгляд на стену против стойки офис-менеджера, никакого лифта по-прежнему нет. Паники – тоже. Надо действовать. Но вначале стоит вернуться в свою комнатушку, сесть и обдумать возможные шаги.

Прохожу по коридору, ключ всё время зажат в ладони. Замок знакомо щёлкает. Привычным движением тяну ручку на себя. Дверь поворачивается на скрипучих петлях, за ней винтовая лестница, уходящая вниз. Стискиваю зубы и ступаю на шероховатые каменные ступени. Дверь захлопывается за спиной сама. Не хочу оборачиваться, но не могу удержаться. Со всех сторон только стены, обратного пути больше нет.

Спускаюсь вниз, вначале осторожно, потом быстрее, пока не перехожу на бег. Ступени становятся больше и выше. До края приходится делать несколько шагов и спрыгивать на следующую. Наконец лестница заканчивается, и я уже бегу по узкому тоннелю, освещённому дрожащим пламенем редких факелов. Стены в копоти, который смешивается с мелом на моих пальцах. Подошвы скользят на булыжниках мощения. Справа по жёлобу бежит вода. Меня обгоняет бумажный кораблик, качающийся на мелких волнах потока. Стараюсь не отставать.

Тоннель и жёлоб делают несколько поворотов, пока не выводит меня к мосту. Вода срывается вниз тоненьким водопадом, кораблик исчезает где-то далеко внизу. За мостом огромные врата, окованные железными стяжками. Подхожу ближе. На створках две бронзовые львиные головы держат в пастях кольца. Но я не успеваю протянуть руку, как створки распахиваются. За ними арена, окружённая трибунами. Но зрительские скамьи пусты. Только напротив меня под навесом на мраморном постаменте гордо возвышается бюст с облупившейся краской на носу. Его голову венчает венок из сухих лавровых листьев. Иду по песку, вспаханному многими копытами и колёсами. Под главной трибуной, маленькая дверь с зелёной табличкой «выход». Дверь заперта, но мой ключ подходит.

Снова лестница, но теперь широкая, покрытая красной ковровой дорожкой, закреплённой на каждой ступени длинными латунными спицами. Мраморные вакханки лукаво подмигивают пока я спускаюсь в холл.

За прозрачной дверью светит двурогий месяц, чуть покачивая своими рогами в такт моим шагам. Но вид на парк, который хорошо просматривался через дверь, остаётся только изображением на стекле. Вместо парка узкий тамбур между вагонами. Вагоны раскачиваются, колёса выстукивают дорожный ритм, сквозь стык металлических плит мелькают шпалы.

Делаю шаг через щель стыка. Пол больше не качается, ещё один коридор приводит меня к следующей лестнице. Спускаюсь и попадаю в какую-то приёмную. По всему периметру стоят стулья. На них старушки с палочками и перевязанными изолентой сумочками. О чём-то непрерывно судачат, кивая друг другу головами. В прорехе между стульями на стене мелом нарисована дверь. Над дверью истошно мигает лампочка, зазывая следующего по очереди.

Поворачиваюсь и бегу прочь. Мимо нарисованных на стене окон, пока не оказываюсь в тупике. Пытаюсь вернуться, но проходы ветвятся. Вспоминаю про правило левой руки. Иду дальше всё время касаясь стены пальцами. Считаю повороты. Пять налево, восемь направо, тринадцать налево. Потом всё повторяется. Пять, восемь, тринадцать. Тупик.

Стою не шевелясь. На пальцах правой руки ещё остался мел. Рисую дверь с замочной скважиной. Снова достаю свой ключ и пытаюсь открыть замок. Механизм срабатывает безотказно, и дверь распахивается. Вижу знакомые подсобки, заставленные деревянными ящиками. По долгу службы тут приходилось часто бывать. Это самый нижний этаж. Я хорошо знаю расположение помещений, а самое главное – прекрасно знаю где выход.

Читать дальше