Юрий Мудренко - День доспехов и т. д.

– Хорошо, постараюсь побыстрее, – пообещал старший лейтенант и распахнул массивные двери железного сейфа с пистолетами, в котором каждая боевая единица находилась в собственной индивидуальной ячейке, была придирчиво вычищена от гари и грязи и тщательно смазана, дабы не подвергаться ржавчине и коррозии.

Тем временем майор Филиппов, чтобы не мешать, вышел на ступени крыльца, где к нему присоединились несколько офицеров, как раз собиравшихся по домам, и стал эмоционально рассказывать историю о том, как прошло сегодняшнее дежурство, в красках описывая самые щекотливые моменты, и уже через минуту раздался дружный смех.

«Ещё раз так заржёте, и я собьюсь со счёта, – подумал Воронов, – и придётся пистолеты пересчитывать снова», – и старший лейтенант постарался сосредоточиться и больше не отвлекаться.

К чести сказать, со счёта он не сбился, а потому, закончив проверку содержимого железного сейфа, захлопнул дверцу, закрыл на ключ и опечатал. Теперь осталось дождаться докладов из подразделений, после чего смело можно будет докладывать командиру о приёме дежурства.

Филиппов же тем временем вместе со всем балаганом ротозеев и любителей повеселиться, который успел собрать вокруг себя, переместился вовнутрь, где было тепло, и здесь продолжил излагать свой опус о сегодняшнем дежурстве.

«И что здесь смешного?» – чуть не высказался вслух старший лейтенант, которому стала надоедать вся эта гогочущая публика.

Майор это заметил и тут же спросил:

– Чего грустишь? На дежурство настраиваешься? Всё будет нормально.

И действительно, как по заказу, начались доклады из подразделений.

– Кажется, все, – резюмировал Воронов. – Можем сменяться.

– Ну, вот и всё, а ты боялся, – произнёс майор, снял красную повязку со своего рукава и тут же предложил свою помощь старлею. – Давай, помогу нацепить.

– Давай, – согласился тот, подставляя руку.

– Дежурный, – вдруг раздалось в динамиках громкоговорящей связи, – командир у вас?

– А ну, тихо! – майор пригрозил всем, находившимся в помещении, и те превратились в слух.

Убедившись, что шалить ему никто не мешает, майор Филиппов нажал на клавишу пульта и, в точности копируя голос командира части, произнёс:

– Слушаю!

– Товарищ полковник, это подполковник Пичагин, – представился офицер. – Разрешите коротко доложить об итогах проверки командного пункта?

– Почему же коротко? – уточнил голосом командира вошедший в образ майор. – Давай уж со всеми подробностями. И не спеши: я записывать буду.

На том конце провода возражать не стали, хотя интонация докладчика, особенно в начале бесславной речи, говорила об искреннем удивлении. Пичагин-то явно хотел отчитаться поскорее и убыть домой, где его дожидалась в холодильнике припасённая бутылка свежего пива. Обычно доклады по громкой связи занимали не более пяти минут, да и то только в том случае, если у командира возникали вопросы. Полный же доклад, которого потребовало высокое начальство, мог занять минут двадцать, причём при условии, что дополнительных вопросов не найдётся. Подполковнику стало грустно, но делать, как видно, было нечего, и он приступил к докладу со всеми подробностями. В рапорте были перечислены все пункты проверки и отмечены обнаруженные недостатки, которые следовало устранить в ближайшее время. В ходе своего монолога подполковник начисто забыл про негативные эмоции, посетившие его в начале повествования и по-деловому сосредоточился на содержании, чтобы у командира вопросов не появилось и вовсе. Жаль только, что не видел Пичагин, как в комнате дежурного валялись от смеха те, кто оказался свидетелем жестокого розыгрыша.

А Филиппов забавлялся дальше, усевшись на стул напротив селектора, и полностью, даже в малейших жестах и мимике, пародировал командира части.

– Филиппыч, – кто-то из офицеров с трудом произнёс сквозь смех, – тебе в цирке выступать надо. Там после тебя клоунам делать нечего.

– Цыц! – пригрозил майор публике, и все разом затихли в ожидании развязки, которая наступила ещё минут через пять, когда уставший от доклада подполковник наконец завершил свою речь.

– Какие будут указания, товарищ полковник? – спросил селектор голосом Пичагина, и в комнате дежурного все набрали воздуха в лёгкие.

– Ну, какие тут могут быть указания? – всё тем же голосом главного лица боевой воинской части переспросил майор и, выдержав законную паузу, весело добавил. – Дежурь дальше, бестолковка.

Комната дежурного мгновенно взорвалась от дружного смеха несчастных свидетелей невинной забавы доброго комика в майорских погонах. От смеха в тесном помещении дрожало всё: и мебель, и часы с кукушкой, и окна, и стены, и пол, и даже сейф с пистолетами. Этот смех мгновенно пролетел по проводам, по влажному лесному воздуху и по земле и постучался в голову недавнего докладчика, который сначала покраснел от ярости, потом позеленел от злости и почерневшими губами выдавил в громкоговоритель:

– Филиппыч, урод, я тебя поймаю сегодня же и убью!

– Если дотянешься, – парировал майор. – Женя, два-ноль, – тем самым напоминая общий счёт их дуэли, ведь все вокруг помнили, что ровно неделю назад тот же Филиппов точно так же разыграл того же Пичагина, который радостно докладывал о смене с дежурства на командном пункте.

– Ну вот, теперь можно с чистой совестью и чувством выполненного долга идти домой спать, – констатировал майор. – День прожит не зря, ведь мы позабавились на славу.

Филиппыч на прощание пожал руку старшему лейтенанту и, пожелав ему спокойного дежурства, увёл за собой в сторону жилых домов косяк ротозеев и преданных почитателей своего таланта. А ещё минут через десять в дежурку зашёл командир части, который и принял доклад у расстроенного и рассерженного подполковника Пичагина. После этого доклада командир части не стал долго засиживаться в комнате дежурного, тем более что, как показывала практика взаимоотношений, полковник Томчак не очень-то любил вести задушевные беседы с младшим офицерским составом. Вот и этот конкретный случай не был исключением из правил, тем более что старший лейтенант служил в этой части, что говорится, без году неделя, а потому не мог рассчитывать даже на толику простых человеческих отношений со стороны сурового командира. Томчак ещё немного молча посидел перед громкоговорителем, очевидно размышляя о чём-то своём, а потом поднялся и так же молча вышел из комнаты дежурного и проследовал в сторону жилого городка, миновав КПП и выскочивший ему навстречу для приветствия наряд.

– Ну что, ушёл? – спросил у дежурного его помощник прапорщик Смилка, появившийся словно бы ниоткуда.

– Ушёл, – подтвердил старший лейтенант и кивнул головой. – Ты вот что, садись на моё место и руководи процессом, а я пойду в столовую контролировать приём пищи. Да, и вот что, ты фуражку-то поправь, а то она у тебя чёрт знает, как надета. Вот зеркало перед тобой.