Андриян Колотушкин - Переизбранное (сборник)

Идол Колотушкина В.И. Ленин был ярым бойцом везде и всюду, в том числе и на ниве науки, чем и приводил Андриана в неописуемый восторг. В пылу борьбы Ленин не только путал махистов с мазохистами и призывал брать всех в заложники и отрезать им половые органы осокой, но и походя формулировал глубочайшие мысли. Возбужденный этой глубиной, Колотушкин не только немедленно развивал постулаты вождя, но и на всякий случай бежал бить соседей.

Раз Ильич объявил, что электрон так же неисчерпаем, как и атом. Идея так поразила Коло, что он набрал на вокзале латышских стрелков и захватил с ними издательство медицинского журнала «Вестник Сколиоза». Сколиоза этого нашли потом на островах Эгейского моря со стетоскопом, вбитым в горло.

На мощностях издательства Коло издал брошюру, где объявил не менее неисчерпаемыми нейтрон и позитрон. Готовилась уже книга о неисчерпаемости также картона, старпома, агропрома и агитпропа. Но тут прокатилась череда трагических событий.

На сей раз на заводе Михельсона голову подняли недобитые позитивисты. Шофёр Ленина Гиль сразу указал, что то ли в самого Ильича, то ли в самого Колотушкина стреляла некто эсерка Каплан. Но называл он её почему-то эсесесеркой Каплун, так что его самого отправили на острова Эгейского моря. Каплун, кстати, тут же совершенно пропала, так что её потом даже на этих островах не нашли. Следователь Петерс выяснил было, что стрелял на самом деле Яков Михайлович Свердлов, и не по революционерам, а в Роллс-Ройс Ленина, якобы пострелять захотелось. Но возмущённые рабочие по приказу Якова Блюмкина убили самого Петерса и бросили его в какой-то канал. Сам Яков Блюмкин немедленно убил заодно ещё и германского посла Мирбаха и уехал в научную экспедицию через Гималаи на острова Эгейского моря. В результате никто ничего не понял, и дело, как принято, замяли.

Как известно, Андре Коло гораздо больше в своей жизни не написал, чем написал. Это не имеет отношения к известному тезису Нобелевского комитета, что лучше бы он вообще не писал. В огрызках дошёл до нас не только «Шестивесельный ял», есть и другие огрызки, сохранившиеся в воспоминаниях отдельных даровитых современников. Из дневников Немировича, более известного под псевдонимом Данченко:

«Встретил Колотушкина. Носится с идеей древнеримской трагедии «ТАЗЕПАМ», но пишет её зачем-то гекзаметром. Действующие лица: ТАЗЕПАМ, сын ВАЛИДОЛА, варвар-иерой, шарашит из катапульты; ПЛАЦЕНТА, развратная римлянка; ГАНГЛИЯ, неразвратная римлянка; ГАННИБАЛ, туарег; ЮЛИЙ Ф. ЦЕЗАРЬ, цезарь; КАЛИГУЛА, лошадь.» (Андре Коло сжёг рукопись «ТАЗЕПАМА» после того, как она попала в руки Муссолини и послужила поводом для вторжения в Абиссинию – прим. ред.)

И уж совсем отказался Коло даже задумывать пьесу «СТЕНЬКА РАЗИН» в стиле философских диалогов Платона (действующие лица: СТЕНЬКА, сидит с княжной; АСТРАХАНСКИЙ ВОЕВОДА, сидит на колу).

Ранний успех Коло-драматурга связан с творчеством режиссёра Мохнушко. Из воспоминаний шляхтича-авангардиста: «Мне так и не удалось поставить пьесу Андре Коло «ЗА ГРАНЬЮ». Дело там происходит в Ямало-Ненецком округе. Старуха Фёкла со товарищи на партсобрании. На стене висит помповое ружьё. ПОМПОВОЕ РУЖЬЁ (стреляет). СТАРУХА ФЁКЛА: Пиндык! (товарища уносят). ПОМПОВОЕ РУЖЬЁ (висит на стене, стреляет). СТАРУХА ФЁКЛА: Пиндык! (ещё одного товарища уносят)… Постановка тогда сорвалась из-за полной невозможности найти в Ямало-Ненецком округе помповое ружьё…

…Зато прогремела моя постановка его пьесы «ВСТРЕЧИ В ПОЛЬШЕ». Вот её суть.

Действующие лица:

МАРКИЗ САН-КЮЛОТ, якобы француз.

АЛИ ГОФРЕН, арабский турок.

СКОТ (пасётся).

ДЕВСТВЕННИЦА

ЛИСТВЕННИЦА

ЧЕРНИЛЬНИЦА

ПОСОЛЬСКИЕ АТТАШИ. Болотистая местность в Польше. Пасётся Скот. Убедившись, что Девственница, Лиственница и Чернильница одно и то же лицо, Сан-Кюлот только якобы француз, а Али Гофрен и вовсе мечеть в Арабской Турции, Скот тихо линяет. Пьеса с успехом шла в болотистых районах Польши».

Любопытны воспоминания А.В.Луначарского: «…Встретил Андре Коло у Оси Брика. Коло весь вечер молчал, потом произнёс: «Гость упал, вилка придёт». Весь в творческом процессе. Пишет роман «Юность микроба» (не дошедший до нас даже в огрызках – прим. ред.) Обозвал меня профессором кислых щей…»

Ключом к пониманию того, почему Коло всё же гораздо больше не написал, чем написал, для нас, коловедов, всегда будут его слова, сказанные им следователю Лубянки. Несгибаемый ленинец Коло бросил тогда (запротоколировано): «Всегда помни, сучара, что своей жизнедеятельностью ты приближаешь тепловую смерть Вселенной».

Своему же собаке дизелю Тугрику, впрочем, он всегда внушал совсем другое (не запротоколировано): «Помни, собака, что счастье – неизбежно!»

Переделкино, 1932.

Переделкино, 1932

Переделкино, 1932