Юлия Звягинцева - Не отпускай меня

– Давай потанцуем, – Саша, мой довольно симпатичный одноклассник, спортсмен, отличник смущенно улыбается, глядя на меня.

Как обычно, «танцульки», как их называло старшее поколение, устраивали в спортзале. Всё по-взрослому: притаскивали динамики, светомузыку, даже «ди-джей» был – Ванька Серпухов.

Nothing Else Matters – поют «металлисты», а я вот не согласна. Значение имеет как раз все остальное, а не этот танец. Саша приглашет меня уже пятый раз подряд. Пятый! И я совершенно не удивляюсь, когда он все-таки это произносит:

– Ань, давай встречаться.

Встречаться тебе со мной захотелось. Ага, а как же!

Ищу в толпе танцующих того, кто, вероятнее всего, приложил к этому руку. Но он не танцует – сидит недалеко от динамиков и смотрит в нашу с Сашей сторону.

Спалился, голубчик.

Прижимаюсь к Саше, шепчу ему на ухо: «Давай выйдем» и вытягиваю бедолагу на свет, в школьный коридор. Замечаю, что он боязливо озирается по сторонам и теперь уже старается на меня не смотреть. С ума сойти – он минуту назад мне предложил стать его девушкой.

– Значит, встречаться со мной хочешь?

– Ну да, – и опять в глаза не смотрит. Стыдно, что ли?

– Саш, давай так: не будем тратить время.

Он кивает и молчит, ждет, что я скажу. А я говорю то, что окончательно его смущает и вгоняет в краску:

– Я знаю, что тебе нравится девочка, которая учится в нашем классе. И зовут её Аня. Только… фамилия у неё не Зорина, а Ляпаева.

Вот так. И крыть нечем. Про то, что Саша Гусев влюблен в мою тезку, знали, по-моему, все, кроме него самого.

Я злая – готова спустить его с лестницы, но понимаю, что больше всего хочу спустить с неё идейного вдохновителя этого фарса. А вот и он – выглядывает в коридор.

– Калинин! – я, наверное, слишком резко его позвала, потому что даже зависший от моего словесного нокаута Саша вдруг встрепенулся.

А тот, кого я окликнула, моментально подошел к нам. В отличие от Саши, моего взгляда он не избегал: всегда смотрел прямо и уверенно.

Калинин. Максим Калинин. Тот, кто так же предлагал мне встречаться в конце прошлого учебного года. Тот, кому я отказала… Тот, о ком я по какой-то непонятной причине продолжала думать. Сейчас меня интересовал только один вопрос:

– На что вы спорили?

Максим посмотрел на Сашу, я проследила взглядом. Саша вообще ушел в себя, видимо обдумывал, откуда я знаю о его симпатии. А еще, вероятно, думал, что теперь я этим обязательно воспользуюсь. Как бы не так! Он тоже нравился той другой Ане. И облегчать ему жизнь после всего этого? Ну уж дудки – пусть разбираются сами.

– Саш, к тебе вопросов никаких. Гуляй, – прошу удалиться лишнее звено из нашего разговора. И звено уходит.

– Ань, я… – Максим, по-моему, тоже понял, что его не туда занесло. Но слишком поздно пить боржоми.

– На что?! Вы?! Спорили?!

– Это глупо, я знаю…

– Ты не расслышал мой вопрос?

– На мороженое.

Мне показалось, что я ослышалась. Хотя, не на Bentley же спорить 15-летним подросткам, учащимся самой обычной средней школы.

И все же! Они поспорили, что я буду встречаться с Сашей на… мороженое! Уму непостижимо! Ясельная группа детского сада, ей Богу! Делаю выдох, ноздри раздуваются, как у дракона, пытаюсь собрать мысли в кулак. Пальцы туда же – в кулак. Чувствую, что меня накрывает. От беспомощности, от никчемности. Становится невыносимо противно от этой ситуации, и я хочу просто плакать. Но не здесь – Калинин моих слез не заслуживает.

И я сама невероятно быстро спускаюсь вниз по той лестнице, с которой только что хотела спустить Сашу и Макса.

Я хотел… А чего я хотел? Отомстить, унизить, сделать больно? Это клиника, Макс. Сдалась мне эта Аня. Ведь ничего особенного – мышь серая. Ну ладно, не серая – рыжая, но все равно мышь.

Нас посадили за одну парту в начале последней четверти прошлого учебного года. Классрук делала рокировку каждую четверть и любила сажать вместе разнополых подростков. В принципе, соседство обещало определенный профит: я был силен в точных предметах, а она, наоборот – чистый гуманитарий. По идее, при стандартном симбиозе, мы оба могли из хорошистов легко превратиться в отличников. Но Аня Зорина оказалась удивительно упрямой и не принимала никакой помощи. Сама, разумеется, русский списывать тоже не давала. Зараза.

Возможно, хмельной весенний воздух и шальные гормоны сделали свое дело, а может быть что-то другое, но мне пришла в голову идея. Я решил ее очаровать – даже не знаю зачем. По сути, четверок по русскому и литературе мне было выше крыши, но других причин оказывать ей знаки внимания я для себя не определил. Надо сказать, эта девочка была непопулярна у моих одноклассников: неброская внешность, угловатая фигура, душой компании не была, не пела, не танцевала. Правда, на язык была остра. На нее где сядешь, там и слезешь.

Я делал, по сути, какие-то мелочи: смотрел на нее, не пытаясь скрыть взгляд, иногда «случайно» касался, сыпал шутками, иногда делал все, чтобы ее немного позлить, а потом заглаживал свою вину конфетами. И, блин, мне это нравилось. Я сам не заметил, когда в своих действиях ушел от «так надо» до «хочу». Её реакция была забавной: вся радуга эмоций от фиолетового до красного, точнее от полного безразличия до смущения.

С каждым днем эта хрень меня затягивала всё больше и больше. К завершению последней четверти моё «хочу» и вовсе трансформировалось в «пи***ц как надо». И я решился.

Шла последняя декада мая, а жарко было словно в июле. Учиться в таких условиях было так же сложно, как пытаться справить нужду в Антарктиде при -65 по Цельсию.

День был выбран неслучайно: именно сегодня мы оставались дежурить по классу после урока истории. Мы – это я и Аня. Без лишних напоминаний я помог поднять стулья, принес ведро воды и стер с доски. Аня подметала пол. Я подошел к ней и попытался забрать швабру.

– Эй, ты чего? – Аня была явно удивлена и решила, как и всегда в непонятных ситуациях, сразу перейти в наступление.

– Ничего. Я просто помочь хотел, – всё, что собирался ей сказать, почему-то комом стояло в горле. А репетировал-то как перед зеркалом – от зубов отлетало!

– Справлюсь, не маленькая! – буркнула моя соседка по парте и продолжила выметать песок.

– Маленькая… – я сказал это как можно мягче и тише, но один недобрый взгляд в мою сторону и мне пришлось поднять руки и престать улыбаться. – Прости, я имел ввиду «миниатюрная».

– Ты, можно подумать, высокий!

– Я, вероятнее всего, вырасту еще, а ты – вряд ли… – тараканы в моей голове апплодировали стоя.

– Это почему это? – моего мнения явно не разделяли.

– Ты на биологии чем занимаешься? Обо мне мечтаешь? – почему-то захотелось в очередной раз ее поддеть и посмотреть на реакцию. Покраснела. А я продолжил. – Мальчики созревают позже девочек. Мы ровесники, а значит – у меня скачок роста еще впереди.