Валентина Спирина - Небо в розовых тонах. Девять Жизней

Вот и март. Снова ночь. Невозможно заснуть.
Размочаленных нервов колеблется лодка.
Натянув, как резину, сезонную муть
Рвут хвостатые злыдни бездонную глотку.

Третий час, и с бессонницей снова «на ты»,
А беруши куда-то исчезли некстати.
Вновь по улицам сонным гуляют коты,
Раздавая мяуканье всем, кто в кровати.

Ангелы и бесы дружат в нас,
Балансируя
То нежной добротой, то необузданным гневом,
То лёгкими минутами, а то разнуздатой тоской подчас,
И в зеркале души: то летнее дыхание, то – порванные в клочья нервы.

Ангелы и бесы – сильные соперники,
Но союзники также,
Сила их в объединении, в единстве, человеческой многогранности.
Как латынь с немецким – в авторских трудах Коперника,
Как стабильность стали-мастерства, слитая с золотом-спонтанности.

Ангелы и бесы в нас не делятся
На рай и ад.
Им комфортно – в мире целостном-тебе. Канатоходцем и верёвкой.
От того – ты то нещадно беден смыслом, то воистину воскреснувши – богат,
От того ты – то тяжёлым камнем вниз, а то ввысь крылатой фразой лёгкой.

Ангелы и бесы – это ты.

Раздеваюсь. Медленно-медленно снимаю с себя стихи-кожу. А ты готов к такому?
С пальцев перчатки-отпечатки сползают. Вне зоны идентификации.
Казалось бы – ну кому и зачем нужна моя вот эта душевная дефлорация.
И что она может дать ещё воображению моему – лишь тобой – больному.

Падаю. Обнаженная до аорты сердца, до трахеи, до боли – от крика – в горле.
И ползу – стихотворного мяса кусок – тебе не страшно?
Но сегодня именно так, такими словами жесткими, но для меня важными.
А ты попробуй дослушать, ибо правду всю – какая есть – можно сказать лишь, когда разум в коме.

Остановилась. Под словами-плетью застыну, как каменное изваяние.
Твоё «не люблю» ляжет шрамами – до костей – глубокими.
И буду скулить от боли, словно собака побитая зеленоокая.
Лучше промолчи, ибо молчание твоё, лучом надежды хрупкой станет мне.

Неправда! Всё не так! Стихи для меня и броня, и кожа, и спасение.
Даже если не любишь и не любил – всё-равно – спасибо. Я за двоих счастлива.
Свою индульгенцию на любовь я на тебя потратила и музой теперь обласкана.
А тебе, любимый, спасибо за то, что ты есть – пусть не мой. И за твоё терпение.

Я давно тебе не писала стихов, несколько дней – это очень много…
Но что бы я не начала писать, всё будет про любовь, даже если стихи будут про дорогу.

Даже если стихи будут про дождь, я скажу, что это мои слезинки.
Ты, наверняка, не совсем такое ждешь, и тебе хотелось бы, чтобы я сменила пластинку.

Сменила пластинку и включила бы режим природы, шум моря и звездный шепот добавила.
А у меня на сердце одна погода – сезон засухи по тебе и без тебя – одиночества марево.

Без тебя – одиночества марево или зима под весенним солнцем.
Без тебя я словно сердце на паузу поставила, ибо без тебя оно не поет, не бьется.

Без тебя и стихи не звучат в душе, не поют про любовь – скрипят убого.
Я давно не писала тебе стихов… Несколько дней… Это слишком много.

Стирая грань непониманий
ЧУЖОЙ, в обители Земли…
СРЕДИ изломанных скитаний
СВОИХ находишь на пути…

И нервы сжаты под прицелом
Горящих взоров за спиной
Сжигаешь мысли в пепел белый
И понимаешь, что Чужой…

В пыли несущихся столетий
Бессмертен стих, послание иных…
Потомкам тех, кто не заметил,
Что ты… Чужой, среди Своих…

Представь, что ты один на вершине холодной горы.
Нет ни меня, ни стихов моих, ни других источников тепла и света.
И дикий озноб бьет, несмотря на жаркую середину лета.
Ты стоишь – руки к небу подняв и в звезды целятся вековые сосны-стволы.

А ты не молчи. Крикни. Позови меня. И я обязательно приду.
Через тысячи верст прилечу, обернувшись птицей.
Я не Феникс, но ради тебя я из пепла смогу возродиться.
И услышу тебя всегда, даже если буду лежать в горячем бреду.

На минуту представь, что один среди бескрайних антарктических льдов.
Голубое безмолвие жжет глаза и никуда от него не спрятаться.
Я буквами осыплюсь с неба – словно кадры из фильма «Матрица».
Я возьму тебя за руку и поведу в долину теплых и нежных снов.

Представь, пожалуйста, на мгновение, что ты посреди вечно-зеленой тайги.
Даже солнце не может пробиться сквозь плотную занавесу веток.
Я белкой спущусь в ладони к тебе и улыбнется, качая листвой кедр-предок.
Сквозь деревьев тропинка мелькает – лишь для тебя – беги.