Светлана Берд - Летопись Кенсингтона: Фредди и остальные. Часть 2

Вскоре Джон вернулся, но застал лишь одного Фредди, который, лежа на пузе, прятал голову под крылом. Дикон ткнул друга в бок ботинком и радостно сказал:

– Я написал песню! Новую! Сам! Без пыток и насилия! Название простое – «Еще один поверженный кусает зубом пыль».

– Это ты на кого намекаешь? – сурово спросил Фредди, подымаясь и отряхивая пыль с ушей.

– Да так, – замялся Джон. – Ни на кого. Понимаешь, это метафора. Представь – еще один, кусающий пыль – это буквально, а еще один поверженный – это в переносном смысле… Это такой английский юмор, вам не понять. В особенности тебе, товарищу персицкому.

Фредди толкнул его в грудь. Джон упал, а Фредди с доброй улыбкой сказал:

– Как изменчива жизнь. Теперь вот ты кусаешь пыль. А я – Я! – буду петь твою песню.

Джон негодующе заскулил и заурчал. Протестовать в полный голос ему мешал придавивший его нос кроссовок друга.

– Согласишься с нами работать, будешь получать хлеб-масла! – поучал Фредди. – Не согласишься с нами работать, будешь получать сапог-морда!

– Абу! – кивнул Джон, и обувь была мгновенно убрана с его органа обоняния.

Все, чрезвычайно довольные, разошлись кто куда: Джон и Фредди – в студию, а Элтон Джон, которой всю беседу прятался в мешке с грязным бельем, прихватил его и забытый автомат и стал бегать по Кенсингтону, предлагая себя в качестве телохранителя, а также пресловутое грязное белье. Вполне разумным оказался тот факт, что такой телохранитель даром никому не был нужен, а белье – тем более.

– Да я лучше лошадь возьму сено охранять, – ворчал Кристофер Ламберт. – А то что Элтон ни возьмется стеречь – того и не досчитаешься! Вот, к примеру, я. Взял его в прошлом году охранять свечи. Так он все, что не успел продать, съел или фитильки пообкусывал, бабай ушастый! А белье давай сюда, я его состирну в «Новости» и использую по прямому его назначению.

Последняя фраза прозвучала столь угрожающе, что Элтон струхнул.

– А в чем прямое назначение чужого белья? – робко спросил он.

Ламберт нехорошо на него зыркнул, но соблаговолил ответить:

– У верха я свяжу рукава и использую при переноске арбузов, а у низа – зашью штанины и буду хранить в нем семечки.

Элтон смирился, отдал белье, а автомат стал использовать в качестве грузика для квашения капусты.

А Фредди, получив разрешение петь Джонову песню, ужасно возгордился и во время сьемок клипа, как петух, шлялся по сцене в своей рогатой шапке, что, впрочем, песни отнюдь не испортило, и она стала большим хитом как в Англии, так и везде. Особенно в Америке.

Однажды Фредди сидел в студии в Монтре, пытаясь сосредоточиться и написать песню. Ничего не средотачивалось и не писалось. Тогда Фредди встал и сделал несколько злобных выпадов в адрес зеркала. Вдохновение не приходило. Тогда он немного попрыгал и постучал головой в стену. Ничего не выстукивалось. В отчаяньи Фредди решился было прибегнуть к излюбленному выколачиванию строптивого вдохновения и всласть покрушить стулья, как вдруг с улицы раздались пренеприятнейшие вопли. Фредди выбежал на балкон, перегнулся через перила и – неожиданно успокоился. Внизу никого не убивали, а просто на тротуаре сидел Дэвид Боуи с гитарой и пел. Фредди сел на перильца и продолжал думать. Но от особенно нервного взвоя Дэвида все мысли убежали в мозжечок и спрятались там, дрожа и попискивая.

– Посмотри, как блестят, – орал Боуи, – бриллиантовые собаки…

– Дэвид, помолчи, – дружелюбно посоветовал ему Фредди.

– Послушай, как свистят, – вопил Боуи. – бриллиантовые собаки…

– Заткнись, я сказал! – рассердился Фредди, ощетинив усы.

– Как люблю я вас, – не сдавался Боуи, – мои песики…

Фредди сбегал в студию, выудил из сумки Джона положенную туда заботливой бабушкой баночку вишневого компота, открыл ее об стол, вытащил из ботинка огромную ложку и опять выскочил на балкон. Тем временем Боуи, обрадованный тем, что ему никто не мешает, вновь закричал во весь голос. Фредди опять взгромоздился на перила и принялся пить компот и есть вишни, обстреливая косточками несчастного Боуи. Тот, наконец, оборвал собачьи песни и ощутил чье-то незримое присутствие. Которое вскоре стало зримым и весьма даже ощутимым. Подняв голову, Боуи увидел весело топорщащиеся усы и трассирующие косточки.

– Слезай, тритон, – спокойно потребовал Боуи.

Фредди оскорбился.

– А ты – шпорцевая лягушка! – заорал он.

– Пипа!

– Сцинк!

– Рогатая лягушка!

– Синий хамелеон!

– Плюющаяся кобра!

– Мамба!

– Змея-яйцеед!

– Зеленая випера!

– Квакша!

– Геккон!

– Волосатая лягушка!

– Черношеий лебедь!

– Бананоед!

– Сова Вудфорта!

– Птица-носорог!

– Плешивая сорока!

– Бородатая ржанка!

– Пегая ворона!

– Лопастый чибис!

– Белолицая сплюшка!

– Обезьяна-ревун!

– Виверра!

– Шиншилла!

– Скунс вонючий!

– А ты – потто!

– Это что?

– Он приносит несчастье, и потому безжалостно подавляется туземцами!

– Тогда ты – оцелот!

– Носуха-коати!

– Мандрил!

– Мангуста!

– Мартышка-гусар!

– Кистехвостый дикобраз!

– Галаго!

– Броненосец Потемкина!

– Азиатская макака!

– Гиббон!

– Павиан!

– Бабуин!

– Ага! Вот ты и просчитался! – возликовал Боуи. – Павиан и бабуин – одно и то же!

– Вот ты и есть один и тот же павиан-бабуин! – отрезал Фредди.

Боуи от такого нахальства побагровел, отшвырнул гитару, вытащил из-за пазухи дубину и, держа ее в зубах, пополз по водосточной трубе. Вот чего Фредди не учел – лазания Боуи по трубам. Он думал, что все Боуи только на крышах кричать умеют и рыбу воровать. С перепугу ему на ум пришли строчки стихотворения одного русского поэта, которое ему часто доводилось слышать от не в меру строгого папы. С криком: «Раззудись, плечо! Размахнись, рука!» он метнул банку с компотом в лезущего Боуи. Тот, как заправский акробат, поймал ее на лету, устроился поудобнее и принялся поедать вишни, дав тем самым Фредди фору на обдумывание спасения.

Но Фредди ничего обдумывать не стал. Планы спасения в таких случаях появлялись сами собой. Фредди (в который уже раз) побежал в студию, где его друзья, вернувшиеся с обеда, распаковывали инструменты, схватил в охапку Брайана и выволок на балкон. Боуи же тем временем развлекался. Допив компот и проглотив вишни прямо с косточками, он стал жонглировать банкой, подержал ее немного на носу, как морской лев, а затем с наслаждением съел. И полез наверх. Фредди раззудил свои хилые плечи и метнул в Боуи Брайаном. И, к сожалению, промахнулся. Джон с Роджером задрожали. Судя по звуку, Брайан упал на тротуар в позе зародыша, прижимая к груди гитару.