Ченг Пномпэнг - Охотник на уток

– Почему нас так называют!? – опять спрашивал босс.

– Потому что мы крушим!!!

– А еще почему!?

– Потому что ломаем!!!

– Отлично – похвалил босс – Желтопузые на нас наехали и я думаю, что за этим стоят «резаки Рэндо», эти плюгавые япошки.

Якудза из банды Рэндо конечно не были плюгавыми, а все сплошь выглядели сильными, широкоплечими и знали боевые искусства. Просто Рэкрок немного выпендривался и демонстрировал уверенность, чтобы парни не струхнули.

– Они решили не мараться сами и прислали наемников. Но теперь мы ответим. – закончил босс и сложил на груди руки, проницательным взглядом окидывая толпу. Джонг и Хром, самые здоровенные бойцы с короткими стрижками, держали руки в карманах и глазели в пол. Остальные небритые рожи ухмылялись или пихали друг друга плечами. Неорганизованные пни все конечно, но других вариантов нет, нужно ответить, иначе развеселым денькам под солнцем придет конец и вся территория достанется ускоглазым.

Вечером Рэкрок и его банда на трех лодках переправились через канал под прикрытием пацанов «болел», которые отлично знали район и подавали сигналы с берега, что никто из «япошек» не наблюдает. Эти мелкие фанаты «стрелков» часто оказывали «дуболомам» услуги, если надо было например пробить чем человек занят, покрутиться вокруг или отследить движения патрульных олухов. Весла негромко плескались, мягко касаясь спокойной воды, рыжее солнце плавно уходило на закат. Тихий безветренный вечер обещал быть приятным для обывателей, но не для якудза из банды «резаков». Мальчишки уже рассыпались по узким переулкам и проведут незаметно к самому бару «Глупышка Дженни», где «желтопузые» обычно и собираются. Потом расколотят камнем окно и швырнут внутрь пару файеров. Начнется гомон и суета, вот тогда и можно будет вылезти и напасть. Парни сжимали в руках кто биту, кто гаечный ключ. Стволов не брали на случай проблем с полицией, чтоб отбрехаться можно было. Помнут в участке бока да и выпустят к утру.

Началось все ударно и угарно: вломились в окутанный дымом бар, перевернули столы, расколотили стульями полки с выпивкой, свернули нескольким посетителям носы набок, сцепились с некоторыми из япошек и перевес был явно на стороне парней Рэкрока. Но тут из подсобки вылетели трое голых по пояс бойцов в цветных «татухах» и принялись ураганно работать ногами вырубая стойких «дуболомов», а с улицы вломились еще с длинными и широкими ножами. Смити и его оставшиеся на ногах парни оказались прижаты к стене. Бармен с разбитой окровавленной рожей наводил из – за стойки обрез, но боялся попасть своим в спины, а из – за дымной пелены навстречу Рэкроку выходил главарь «резаков», прыщавый и гибкий словно ящерица жестокий молодчик в дорогом костюме. Он брезгливо стряхнул с рукавов пылинки, раскрыл ладонь и один из тупых «япошек» вложил в нее крупнокалиберный «магнум». Быть бы мозгам Рэкрока на стене если бы не Кнайт. Тот вытащил «беретту» из штанов и направил «желтопузому» в рыло. К нему еще и Грин подключился наводя на прыщавого «глок». Остальные сжали стулья и биты покрепче. Тут уж Смити не стал возмущаться из – за нарушенных приказов насчет «железа». «Ящер», тем временем, поприкидывал и так и эдак, пощелкал длинной шеей, опустил наконец ствол и бросил резко:

– Ты че приперся болван!? Я тя звал!?

– Твои собачки слишком громко лаяли в чужом районе. Вот мы и ломанулись на звук… – задумчиво выдавил Смити, поводя мощными плечами.

– Мы ж с тобой перетерли и типа, типа, ну все решили, ты че типа!? Мое, твое, ты здесь я там, че за дела я не понял!? – возразил прыщавый ящер и потер себе левой нос. Он двигался быстро и резко, как будто сожрал десяток батареек.

– А че тогда наемников присылаешь!? – прямо наехал на него Кнайт. «Япошкам» вокруг это не понравилось, они дернулись вперед, некоторые перебросили ножи из руки в руку, но стволы все еще направленные на прыщавого слегка охладили их пыл.

– Че, кто, как, как, как выглядели они!? – протараторил ящер.

– Ну такие знаешь… как бы тебе сказать… модники с мечами… – принялся объяснять Рэкрок.

Прыщавый явно не знал что на это ответить и все крутил башкой по сторонам в надежде видимо избежать большой крови, но не было рядом такого дриблера, который обошел бы всех защитников и спас его от поражения на последних минутах. Тогда он вытащил мобилу, что – то залопотал в нее по своему и врубил громкую связь. Терпение парней Смити было на исходе, босс кожей чувствовал что Грин сейчас не выдержит и всадит обойму кому – нибудь в грудак, да и Кнайт неторопливо щекотал курок пальцем. Эх, щас бы минералки глотнуть, во рту пересохло.

И тут трубка заверещала на ломаном, но все же понятном языке:

– Это короче моя, твоя, не твоя, а наша, не наша тема. Они говорят приходи говори, а я говорить, не хочу говорить. Тогда они пойти к Сяку Тао и тот цинканул, что утка здесь. Он так описался, так пугаться, что сказать, утка у таких парней тупо… я хотел сказать крутых, сильных парней Рэкрока. У них утка и они пошли.

После вот такой вот лишенной смысла чуши, говорящий еще ляпнул пару фраз по своему, видимо непосредственно своему боссу и отключился. Прыщавый многозначительно склонил голову набок и уставился на Смити, словно спрашивал, ну и что ты теперь стоишь здесь и мешаешь мне весело проводить время.

– И ты хочешь чтобы я поверил в этот бессвязный бред? – вцепился в биту Рэкрок.

– А что остается Смити? – благоразумно рассудил Кнайт, убирая палец с курка.

Парни шеренгой потянулись к выходу, хрустя по осколкам и раздолбанному хламу и через выбитые окна выбираясь на улицу. Рэкрок побрел за ними, мимо расступившихся взмыленных «желтопузых».

Над замком Дзасаку – Сизого Журавля поднималось яркое полуденное солнце. Птицы приземлялись на поверхность многоярусных изогнутых крыш и на перебой возвещали о наступлении несущей жизнь весны. Во внутренних покоях висела томная и ленивая тишина. Изредка по длинным коридорам пробегали одинокие служанки или прохаживались степенные воины, суровыми взглядами из под густых бровей окидывая пространство. Но по стенам пока еще не лезли лазутчики в темных костюмах, цепляясь специальными крюками, и не бежала вверх по дороге к главным воротам толпа разъяренных бойцов в тяжелых доспехах. Поэтому солдаты слегка зевали.

В своих покоях сидел за небольшим вычурным столом черного дерева и держал в руках гусиное перо Дзасихиро Цзы Кен, дайме провинции Гасаку. Перед ним лежал совершенно чистый лист белой бумаги без единой помарки. Широкие рукава оранжевого с красным, расписанного листьями и ветвями кимоно мирно свисали от края. Он сосредоточенно и напряженно думал. Вошел советник Надзаку Го Рюн, с заспанным лицом и надутыми пухлыми губами. Его сиреневое одеяние небрежно болталось на длинном и тонком теле. Он замер напротив и без всякого усердия, даже распущенно поклонился. Дзасихиро грозно насупился, но не стал пока брать добротную отполированную палку и наносить удары. Он лишь бросил небрежно: