Александра Семенова - Там, где лето. Янтарь

Редактор Александра Семенова

Корректор Лиза Глум

Корректор Александра Семенова

Дизайнер обложки Александра Семенова

© Александра Семенова, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-4498-0328-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Где всегда лето?

Правильно, в нашей памяти. Стоит лишь закрыть глаза, и как наяву – брызги солнца, ароматы трав, солёное на вкус море, ожидание приключений и счастливый смех друзей и родных.

Оно наполняет нас силой на весь год. Потому что лето – это маленькая жизнь.

В этом сборнике закупорены словно в баночку летние ароматы – солнечные, яркие, терпкие и светлые… и живые эмоции… и стоит лишь погрузиться в чтение и вновь перед глазами вспыхнет лето и согреет вас в долгие зимние вечера.

Оно сохранено в замечательных, душевных, жизненных, таких знакомых историях. Ярких, нежных, сочных и теплых. Пахнущих хвоей и морем, тропическими фруктами и ягодами с огорода. Они о простых человеческих истинах – все мы стремимся к любви и к гармонии. И хотим найти в привычных буднях ответы на вопросы и гармонию.

Мы, прекрасные чаровницы слова, – Яна, Лиза, Полина, Надя и Саша – приглашаем вас творить, создавать миры для новых героев. Наш литературный клуб Чаровницы слов открыт для каждого, кто пишет или хочет научиться писать.

Добро пожаловать к @charovnitsy

– Ты что творишь, крыса тюнингованная? – кот злобно мяукнул, уставившись на непрошенного гостя, который не спеша подошел к миске с сухим кормом и долбанул по ней лапой, опрокинув содержимое на землю.

– Не твое дело, чучело мохнатое, – фыркнул ежик, – я отец-герой, мне можно!

Свернувшись клубком, он прокатился вокруг миски, насаживая на иголки хрустящие сухарики. Затем неспешно съел те, что остались на земле.

– Мне оставь! Мне! – жалобно заскулил кот, держась подальше от колючего соседа.

– Перебьешься, иди мышей лови, совсем обленился, – еж внимательно осмотрелся, не пропустил ли что-нибудь. Смачно плюнув в пустую миску, он развернулся и, переваливаясь с боку на бок, медленно побрел в сторону деревянной веранды.

– Чтоб ты подавился! – зашипел ему в спину кот. – Еще раз придешь, всех твоих детей съем.

– Только попробуй, – ежик на секунду остановился, – сито из тебя сделаю.

– Мое сожрал! – громко пожаловался котик обитателям двора. Затем в два прыжка перепрыгнул ступеньки и стал проситься в дом, жалобно мяукая.

– Барсик, недавно же поел, – дверь открылась, и невысокая миловидная девушка, наклонившись, взяла его на руки. – Ты как бездонная бочка. Пойдем, дам тебе молочка.

– И колбаску, – замурлыкал кот, уткнувшись носом в ее лицо.

– Фу, попрошайка, – ежик протиснулся в узкий лаз. – Знала бы Ольга, что этот меховой мешок полчаса назад себе вылизывал.

Накормив маленьких ежат, он улегся, тихонько пофыркивая. Пока дети ползали вокруг, еж предался воспоминаниям, даже не заметив, как небольшая прозрачная слезинка выкатилась из глаза.

Сюда он попал в конце весны, когда какой-то здоровяк вначале едва не сел на него, а потом зачем-то забрал с собой, посадив на ночь в большую железную коробку, из которой не было выхода. На следующий день ежа долго везли; вокруг было шумно, пахло неизвестной гадостью и приходилось сдерживаться, чтобы не вырвало. А когда самое страшное было позади, смешной человек всучил его девушке с протяжным, словно порыв ветра, именем Ольга.

Она и принесла уставшее измученное животное в этот дом, постелив какие-то тряпочки прямо под веранду. Оказавшись на свободе, ежик подумал было уйти ближайшей ночью, ведь там, далеко, молоденькая ежиха, так и не дождавшись кавалера, могла решить, что он струсил, и отдаться другому. Но миска со свежим молочком немного отодвинула планы. Впервые попробовав такой вкуснятины, еж решил немного задержаться.

– Свобода, конечно, штука хорошая, – подумал он, – но желудок ей не наполнишь.

Постепенно обустроил себе собственное гнездышко, вырыв небольшую норку, дно которой устелил принесенными лоскутками, листиками и травкой.

Ольга наливала молоко в миску каждый день, и мысль об уходе в лес улетучилась как-то сама собой. Днем ежик предпочитал отсиживаться под верандой, а ночью выходил для изучения окрестностей. Заодно старался полакомиться ягодами, насекомыми и кошачьим кормом, из-за чего сразу же обрел себе врага в виде черно-белого котяры, недовольного таким оборотом.

– Ты кто? – спросил тот, впервые увидев колючего незнакомца.

– Еж в пальто! А ты?

– Та же хрень, только не еж, – ответил котик, размышляя, вкусный этот чудак или нет?

В прямую драку кот давно не лез, наученный горьким опытом. Тогда он впервые решил прогнать наглеца, покусившегося на вкусняшку, и со всей силы долбанул того лапой, больно уколовшись торчащими иголками. После этого, прохромав почти неделю, кот стал гадить врагу по мере возможности.

Летом, уйдя далеко от дома, ежик ощутил будоражащий запах самочки и недолго думая рванул на поиски. Так он познакомился с молодой ежихой, жившей неподалеку. Это была любовь с первого взгляда. Сильная, нежная, романтичная. «Фыр-фыр-фыр» и касание друг друга носиками – это был верх блаженства. Их глаза, словно яркие звездочки, сияли от счастья, когда они гуляли между грядок или собирали листики в саду, чтобы сделать свое гнездышко еще более уютным. А однажды случилось то, чего просила сама природа. Ежик улыбнулся, вспоминая, как раздвигая иголки, медленно подбирался к бархатистому тельцу ежихи, стараясь не уколоть себе пах. Потом было короткое мгновение непередаваемого блаженства и ласковое «фыр-фыр-фыр» от любимой прямо в ушко.

В самом конце августа они стали родителями шестерых крохотных кнопочек, требующих ежеминутного внимания. Забота о жене и детях стала для ежика приоритетом. Он совсем перестал обращать внимание на пакости кота, утонув в своей разросшейся семье.

Через полторы недели после родов уставшая от постоянных кормежек ежиха попросилась немного прогуляться, чтобы немного прийти в себя. Перебегая дорогу, она попала под колесо проезжающего грузовика, вмиг превратившись в окровавленную лепешку. Еж, ошарашенный смертью любимой, бросился было туда, но свет фар приближающейся машины остановил его. Под утро он все-таки пробрался к ежихе, постоял около трупа, поплакал и, совершенно подавленный ее нелепой смертью, вернулся обратно. Так он стал вдовцом.