Владимир Горбань - Хочу в Париж! Остросюжетная приключенческая повесть

– Милый друг, извини, что вломился я к тебе без предупреждения, но у меня очень важное дело! Очень важное, почти государственное!

– Я вас слушаю, – сухо ответил Ришельё, пытаясь со всей своей неловкостью высвободиться из объятий Менделя.

– Понимаешь, Эмик, проснулся я сегодня рано утром в крайнем смятении, – Яков Моисеевич заговорил тихо, почти шепотом. – Приснился мне, понимаешь, огромный зеленый с огромными зелеными глазами длинношерстный кот в зеленой треуголке. Я подумал, к чему бы это?! Как думаешь?

– Я не знаю.

– Вот и я не сразу понял! – Яков Моисеевич вновь заговорил громко. – Долго думал, к чему этот странный сон? Потом встал с постели, оделся, вызвал камердинера. Забавный такой мужик из новгородских купцов. Выпили мы с ним водки…

– Это плохая привычка – пить по утрам, – скривился Ришельё. – Вредно для здоровья, мой друг.

– Так вот, – якобы не заметив упрека герцога, продолжил Мендель, – разобрались мы с этим сном. Знаешь, к чему он?

– Нет.

– В Париж мне нужно срочно! В Париж!

– В Париж?! – крайне удивился Ришельё. – Почему, именно в Париж?! А почему, допустим, не в Екатеринослав или не в Саратов?!

– Обидеть меня хочешь, ваша светлость?! – Яков Моисеевич притворно надул губы. – Или шутишь так не смешно?!

– Я не понимаю, – ответил Ришельё. – Причем здесь я?!

– Ксива мне нужна, – буднично сказал Яков Моисеевич.

– Что такое – ксива?

– Документ! Понимаешь? Ксива – это документ. Мне нужен документ для выезда за границу. Можешь сделать? Я, конечно, могу любую липу заказать себе у бессарабских румын. Берут недорого.

– Что такое – липа?

– Липа – это фальшивый документ. А мне нужен настоящий документ, не липа и не лажа! Понимаешь?!

– Не понимаю!

– Ну, ты и валенок! – изумился Мендель. – Живешь, вроде бы в Одессе, а элементарных вещей не понимаешь?!

– Зачем тебе в Париж? – сухо спросил Ришельё.

– Как это – зачем?! – еще больше изумился Яков Моисеевич. – Ты что, не понимаешь глубины политического момента?!

– Какого еще политического момента?!

– Ну, как какого?! Ты что, не знаешь, что Бонапарт Наполеон со всех ног прет на Москву?! И скоро таки будет там.

– Знаю. И что?

– А то, мой милый друг, ваша светлость, пока Наполеон с большим усердием и энтузиазмом прет на Москву, Париж остался без хозяина!

Ришельё крепко задумался. Он, конечно, знал, что Яков Моисеевич Мендель невероятный авантюрист, аферист и просто пройдоха высшей масти. Что он умеет делать деньги даже из грязного воздуха. Что даже достаточно зрелые лета его не могут угомонить. Знал об этом не только дюк. Знала об этом вся почтенная Одесса от салонных аристократов до биндюжников в порту.

– Ну, так что, Эмик, поможешь мне? – хитро подмигнул герцогу Яков Моисеевич. – А потом я помогу тебе.

– Это как?

– Понимаешь, ваша светлость, земля же круглая. Люди сходятся, расходятся, снова сходятся. Одни помогают друг другу. Другие не помогают. Третьи вредят. А земля – круглая.

– Яков, а можно конкретнее? – Ришельё действительно не понимал Менделя.

– Можно и конкретнее, Эмик. Ты помогаешь мне сейчас уехать в Париж. А я помогу тебе обустроиться в Париже, когда ты туда вернешься. Что тут непонятного?!

– Да я не собираюсь в Париж, – решительно ответил Ришельё.

– Стало быть, не понимаешь. Земля – круглая. Люди сходятся, расходятся и снова сходятся.

– Да это я уже понял! – герцог начал нервничать.

– Наполеон прет на Москву. Париж остался без хозяина. Я не знаю, кто победит в этой войне, Бонапарт или Александр. Но, Наполеон обязательно вернется в Париж. Логично?

– Ну, да.

– Так вот, Наполеон возвращается в Париж, а там уже я, Яков Моисеевич Мендель, будьте любезны!

– Не понимаю!

– Ну, что тут такого непонятного?! – Мендель тоже начал нервничать. – Одно дело, Наполеон возвращается в Париж, а там меня нет. И совсем другой коленкор, Наполеон возвращается в Париж, а там уже я! Это, как говорят у нас в Одессе, две большие разницы!

– Хорошо, – уставшим голосом произнес Ришельё. – От меня чего ты хочешь?!

– Ну, вот, – обрадовался Яков Моисеевич, – это уже совсем другой разговор! Надо только все конкретно обсудить. Обмозговать! Обкашлять! Ты уже кофий пил?

– Нет еще.

– Ну, так гукни своим, пусть они нам кофейку организуют.

Кофий герцог Ришельё и Яков Моисеевич Мендель пили в небольшом саду под окнами особняка градоначальника Одессы. Душистый кофий с круассанами и кизиловым вареньем они смаковали за ажурным столиком и в креслах, плетенных из бессарабской виноградной лозы. Погода настоялась отменная. Через полчасика Яков Моисеевич уже отошел от решения своих проблем и, мечтательно закатив глаза, душевно произнес:

– Эх, сейчас бы махануть на море! И с разбега прямо в воду! Ты, ваша светлость, плавать то умеешь?

– Я воды боюсь, – сознался герцог.

– А с бабами у тебя как?!

– Что, позвольте?

– Баба у тебя есть? Я знаю, ты не женат, детей нет. Тебе, ваша светлость, бабу надо хорошую завести. Умную, красивую. Для души и не только. А то киснешь ты тут, в Одессе, как сильно перезрелый виноград!

– Спасибо, не надо.

– Зря ты так, Эмик, зря. Есть у меня в Одессе одна хорошая знакомая, сводница – хлопотунья, мастерица своего дела и недорого берет. Хочешь, поспособствую тебе по дружбе?!

Ришельё вдруг резко покраснел лицом и потупил очи долу.

– Понимаешь…, – залепетал герцог.

– Понимаю, – усмехнулся Яков Моисеевич и умело сменил тему разговора.

В воскресенье после обеда, как это было оговорено заранее, в доме Цили Марковны, самой известной в Одессе сводницы – хлопотуньи появилась Софа Генриховна. За руку она вела ангела. Именно ангела, без всякого преувеличения, до того была хороша девушка. Высокая с прекрасной фигурой блондинка лет девятнадцати от роду. Ее огромные глаза цвета египетской бирюзы смотрели испод огромных ресниц с таинственной печалью. Ее сочные губки цвета таиландских кораллов манили своей сладкой чувственностью. Ее тонкая и нежная кожа цвета филиппинских жемчугов будоражила воображение. А ее узкие ладони с длинными тонкими пальцами и ухоженными ногтями указывали на явно аристократическое происхождение. Эти пальцы были достойны самых изысканных перстней из бриллиантов, рубинов, изумрудов и сапфиров.

Увидев красотку, Семен Львович, муж Цили Марковны от восторга и удивления открыл рот. Следом открыла рот и Циля Марковна, сурово заявив мужу:

– Семьён, сходи погулять во двор!

– Цилечка, я уже сегодня два раза гулял, – гундося ответил Семен Львович.

– Семьён, я сказала, сходи погулять еще. Посиди тихо пару часиков на упавшем во дворе дереве, пока его наши соседи – халамидники окончательно не распилили на дрова. Посиди тихо, полюбуйся птичками, заодно и к ужину нагуляешь себе аппетит.