Алексей Пехов - Пух и все-все-все или Охота на Щасвирнуса

version="1.0" encoding="utf-8"?> humor Алексей Юрьевич Пехов Olesher http://pehov.com/ olesher@mail.ru Пух и все-все-все или Охота на Щасвирнуса

Сказочный лес где живет Пух и все-все-все. А именно: пьяница-Кролик, трусливый и подлый Пятачок, Полосатый Тигра, Мудрая Сава и другие важные персоны. А также здесь живет Злой Щасвирнус на которого сегодня объявлена охота. Боже! Если бы этот рассказ видел великий А.А. Милн, он, наверное, в гробу перевернулся! Писалось просто так, по просьбе друзей.

В норе Кролика поселилось стадо Слонопотамов. Самое интересное, что это было стадо очень редких Невидимых Слонопотамов (в крайнем случае, так думал сам Кролик, когда приходил в сознание). Иначе как можно объяснить такой факт: как только Кролик приоткрывал свои косые, с красными прожилками полопавшихся сосудов, глаза, все Невидимые Слонопотамы пропадали, и оставался только тяжелый шум в голове и желание встретиться с унитазом?

В данный момент стадо, насчитывавшее эдак стотыщьмиллиардов особей, устроило олимпийские игры вокруг раскладушки Кролика.

БУХ! БУХ! БУХ!

БАМС! БУМС! ДРЯМС!

ШМЯКС! ТРЯМС! ШАНДАРАХ!

– Пфыжки в длину! Пошли на фекофд! – со стоном констатировал неокончательно проснувшийся Кролик. Он разлепил пораженные коньюктивитом веки и, лихорадочно озираясь, стал искать победителя. Как всегда, Невидимые Слонопатамы спрятались у Кролика в голове. Остался только шум в ушах, боль в черепе, сильнейший сушняк и настойчивый позыв встать и испугать унитаз.

Пересилив себя, Кролик встал с раскладушки. Точнее, он попытался встать, но коварный пол подскочил и вмазал Кролику по пьяному фэйсу.

– Попытка номеф фаз не удалась – прошепелявил Кролик и выплюнул верхний резец. Некоторое время он тупо глядел на него, отметив про себя, что таким зубам позавидовала бы даже Акула.

Кролик скорбно вздохнул и изрек:

– Попытка номеф два!

Выпрямившись на дрожащих лапах, Кролик подозрительно покосился на коварный пол, но тот затаился и лишь немного покачивался. Желание встретиться со своим лучшим дружбаном – унитазом, куда-то пропало, и Кролику захотелось выпить. Он поискал в голове, в честь чего же выпить, но после того как вчера он и Крошка Ру сперли у Иа-Иа бутыль крепчайшего первача, созданного из стога чертополоха, Кролику думалось с очень большим трудом. Тем более, что ему еще досталось на орехи от Кенги, которая застала пьяниц, когда они распевали песни на весь Лес. Кролик обиженно потер шишку на голове, оставшуюся после соприкосновения с чугунной сковородкой Кенги, и мутными глазами оглядел нору сначала сверху вниз, а затем сикось-накось.

Нора Кролика наводила на его редких гостей мрачные раздумья и глубокое желание устроить суицид. Тяжелый запах сгнившей прошлогодней капусты окутывал посетителя еще за милю до жилища Кролика. Этот запах исходил из стоящей в центре норы огромной бочки, набитой квашеной капустой. Эту капусту, лет эдак пять назад, Кролик вместе с Тигрой добыли с огорода Кристофера Робина. В норе было темно, поэтому множество гостей, выходя из нее, потирали шишки, полученные от валяющихся тут и сям различных ненужных вещей, которые Кролик с одержимостью сексуального маньяка тащил с близлежащих помоек последние пятнадцать лет.

– Мдааааа. – задумчиво потянул Кролик и потер поеденное молью правое ухо – Ни-че-го!

Действительно, кроме содержимого ночного горшка, оставленное после давнего посещения Пятачка, пить было нечего. Единственным умным решением было отправиться к Крошке Ру, который хранил заначки по всему лесу. Уже выходя из норы, Кролик приостановился и крепко подумал. Потом передохнул и подумал еще немного. Мысль Кролика решила, что неплохо бы оставить записку на случай прихода гостей. Достав из ящика стола обгрызенный карандаш и оторвав пару метров от рулона туалетной бумаги, Кролик написал следующее:

Щасвирнуси! Хе-хе! Кролик ик! Щасвирнуси сюда! ик!

Весьма довольный собой, Кролик прикрепил бумажку к двери и, выйдя на солнышко, направился к Крошке Ру. Солнышко светило ярко, и поэтому Кролик не заметил Очень Большого Дерева, которое подкралось к нему и вмазало дубовым стволом по дубовой башке окосевшего и подслеповатого алкоголика. В голове у Кролика вспыхнуло, затем стало темно, и он упал в кучу прошлогодних листьев, где и остался лежать. Лишь громкий храп, похожий на звук взбесившегося рашпиля, раздавался в притихшем лесу.

Через противогаз до хрюльника Пятачка пробивался запах протухшей капусты. Дорога к Кролику заросла непроходимой крапивой, и Пятачок тоненько взвизгивал, когда особенно настырное растение хотело его ужалить.

«Лучше уж крапива, чем Пух. – подумал кабанчик. – Это намного безопаснее, тем более что крапива кажется вполне трезвой, в отличии от этого медведя!»

Пятачок нервно поежился. Не далее как вчера Пух с диким ревом гонялся с топором за Пятачком по всему лесу, грозясь пустить того на холодец.

– И зачем я ему притащил этот портвейн? – в который раз вздохнул храбрый свин и пустил соплю. Высунувшись из пятачка Пятачка (клевый каламбурчик а?), сопля огляделась, и, увидев вокруг себя противогаз, вползла обратно.

В данный момент Пятачок направлялся к Кролику с Очень Заманчивым Предложением. Пух и Тигра приглашали Кролика сообразить на троих. (Пятачок, конечно же, не считался.)

– Так и передай этому рассаднику моли! – орал вдрызг пьяный мишка. – Пусть тащит сюда свою образованную задницу интиелиг-ик-ент несчастный!

К Кролику Пятачку идти не очень-то и хотелось, но пойди поспорь с этим Пухом и Тигрой – вмиг получишь ногой по хрюльнику. Единственным плюсом похода было то, что Пятачок заберет от Кролика свой ночной горшок, оставленный им… а впрочем, не будем об этом!

Но вот тропинка вильнула, крапива осталась позади и впереди зачернела нора.

Запах перегнившей капусты стал просто невыносим. Сморщившись Пятачок подошел к двери, встал на оплеванный и обоженный окурками коврик на котором раньше было написано «Вытирайте ноги, тетю вашу!» и, зажмурившись, сунул в нору голову.

– ЭЭЙ! Крооолик! Ты тут? – робко пискнул Пятачок, сильно опасаясь получить по голове бейсбольной битой. – Это я, Пятачок.

Нора ответила тишиной и усиленным запахом капусты. Тут только Пятачок заметил кусище туалетной бумаги, на которой пьяным каллиграфическим почерком было выведено: