Реваз Габриадзе - Мимино (киносценарий)

— Жебрюнас?! — поразился Валико. — Какими судьбами?

— Да вот, Дели не принимает. — Командир обернулся к девушкам: — Знакомьтесь, это Мимино. Вместе лётное училище кончали.

— Тимофеева, — представилась брюнетка.

— Мизандари.

— Комарова, — протянула руку блондинка.

— Валико, — сказал Валико.

— Лариса Ивановна. А Мимино — это фамилия?

— Кличка, — сказал Валико.

— Мимино по-грузински сокол, — пояснил Жебрюнас.

— Похож, — улыбнулась блондинка и посмотрела на Валико синими глазами.

Кадр из фильма

— Ну пока, старик, — махнул рукой Жебрюнас.

— До свидания, — сказала Лариса и пошла.

Валико стоял и смотрел, как удаляется Лариса, отодвигая от него свой прекрасный образ.

Валико лежал на койке летного общежития. Смотрел в потолок. В дверь заглянул Игорь.

— В турбазу на танцы идешь?

— Нет, — ответил Валико.

— Тогда я беру твою рубашку.

Игорь залез под кровать, вытащил из сумки рубашку в горошек. В дверях обернулся:

— Андро хинкали варит...

Валико лениво поднялся. Сунул ноги в шлепанцы. Прошел на кухню. Там Андро, подвязав полотенце вместо фартука, лепил хинкали. Пел.

— Что едим, — покачал головой Валико, — тесто и мясо? Варвары.

Подошел к окну, облокотился на подоконник. Отсюда был виден Телавский аэропорт. Молодая женщина мыла под фонтаном ножки ребёнку. Помыла. Поставила ребёнка на чемодан. Послышался далекий гул. Небо прочертили красные огоньки сверхзвукового лайнера.

На весах в аэропорту «Норка-2», на фоне сверкающих вечным снегом вершин, стояли маленькая старушка и маленькая тощая корова.

— Нет, — мотнул головой Валико, — нельзя! Здесь продай.

— Здесь никто не купит. Здесь её все знают.

— Нельзя, тётя Домна, — вздохнул Валико.

Старушка сошла с весов, развернула закутанную в тряпочку варёную курицу, показала Валико. Тот снова покачал головой. Старушка горько вздохнула, повернулась и пошла. Корова — за ней. Зарбазан залаял на Валико.

В аэропорту Телави старый грек Аристофан опустил кисть в ведро с жёлтой краской и мазнул по стене.

— Может, этот колор? — спросил он Гиви Ивановича. — Или все суриком покроем? Решай.

— Подожди. Ну... Дай подумать...

— Гиви Иванович! — донёсся с диспетчерской вышки голос дежурного. Когда начальник поднялся на вышку, дежурный протянул ему бинокль.

— Глянь-ка!

Гиви Иванович приложил окуляры к глазам.

Но небу летела корова. Она висела в смастерённой из мешков люльке и, звеня колокольчиками, плавно раскачивалась под брюхом вертолёта.

— Строгий выговор с предупреждением и лишение премиальных!—сказал Гиви Иванович стоящему перед ним Валико Мизандари.

Валико молчал.

— Ну, что стоишь? Иди. Работай. — Гиви Иванович уткнулся в бумаги.

— Гиви Иванович, — тихо сказал Валико. — Напиши мне характеристику на переквалификацию.

— Какую ещё переквалификацию?

— Я хочу в большую авиацию вернуться. Гиви Иванович вздохнул.

— Хорошо, — сказал он. — Устный выговор без лишения премиальных. И иди, иди, пока не передумал.

— Нет, Гиви Я серьёзно решил.

Гиви Иванович посмотрел на Валико, встал из-за стола, похлопал Валико по плечу:

— Хорошо, никто ничего не видел. Коровы у нас сами летают. А если тебе куда-нибудь надо поехать... — Гиви Иванович достал ключи от машины и опустил их в нагрудный карман Валико. — Только не превышай скорость...

— Хозяин, — в кабинет вошёл Аристофан. — А может, этот колор? — Он показал кусок фанеры, выкрашенный в синий цвет.

— Вы почему без разрешения входите? — вдруг заорал на него Гиви Иванович. — Что за манера?! Идите в коридор и ждите, пока вас вызовут!

Аристофан швырнул фанеру на пол.

— Сам ищи колор. Сам крась. Меня здесь уже нет! — И ушел.

— Секундочку, — Гиви Иванович бросился за маляром. Из коридора донеслось: — Аристофан! Подожди! Что, шуток не понимаешь?.. Аристофан... Аристофан...

Валико достал из кармана ключи и положил их на стол.

Было раннее утро.

На краю обрыва стояло старое полузасохшее дерево. К его веткам были привязаны лоскутки. По обычаям предков, это поминание. Живые поминали ушедших. Здесь были старые, полуистлевшие лоскутки и новые, разноцветные, яркие.

Валико подошел к дереву и привязал свой галстук.

Стали спускаться по тропинке к вертолету. Впереди бежал Зарбазан. Следом Варлаам с сумкой «Аэрофлот». Далее Валико, Като и дед.

— Валико!

Это с другого склона горы крикнул пастух в бурке.

— Чего?

Их разделяло километра два, но слышимость была хорошая.

— Вано просил, чтобы ты ему подковы привез. Подковы!

— Привезу! — крикнул Валико.

Он взял деда под руку, отвел к роднику. Достал из кармана деньги.

— Дедушка, у меня четыреста тридцать рублей. Вот. Двести пятнадцать вам и двести пятнадцать мне. А когда устроюсь, буду присылать.

Дед спрятал деньги в карман, сказал:

— Валико, сынок, слушай меня внимательно. Если его встретишь — не убивай. Сам знаешь, какие сейчас времена . Не так поймут.

— Ладно, не убью,— согласился Валико и пошёл к вертолету.

В ручке дверцы он увидел букетик горных цветов. Оглянулся. В раме школьного окна мелькнуло лицо Лали. Валико спрятал букетик в карман. Открыл дверцу, и туда тут же прыгнул Зарбазан.

Валико молча обнял родных. Потом вытащил собаку из кабины, опустил на землю.

— Я тебе бинокль пришлю, — сказал он Варлааму. Залез в кабину и захлопнул дверцу.

Зарбазан завыл, встал на задние лапы и начал скрести когтями металл обшивки.

— Он не вернётся,— грустно сказал дед.

Валико включил зажигание. Заревел мотор, закрутились лопасти винта, стремительно набирая скорость. Ветер ударил в лица провожающих. Зарбазана отбросило на несколько метров.

— Не хочу бинокль! Не надо!— закричал Варлаам.— Не уезжай!

Но грохот мотора поглотил его крик. Валико ничего не услышал. Он улыбнулся, помахал всем рукой и посмотрел на приборы.

Тогда Варлаам, преодолевая сопротивление ветра, подбежал к вертолёту, обмотал цепь вокруг шасси и замкнул на замок. Мотор взревел, вертолёт напрягся и вырвал цепь с корнем.

На кухне обыкновенной московской квартиры Родион Васильевич Синицын, плотный блондин лет сорока, напевая, варил манную кашу. В дверь позвонили.

— Леночка, открой!— крикнул Синицын.

Из комнаты вышла семилетняя девочка и, спросив: «Кто там?», открыла.

На площадке, в кепке Кукуша и с полиэтиленовым бочонком в руке, стоял Валико.

— Это квартира Синицына?

— Папа! Грузин приехал! — крикнула девочка и удалилась в комнату.