Павел Асс - Фронты

— Пас, — задумчиво ответил Секер.

Он понял, подсмотрев прикуп, что едва ли возьмет одиннадцать козырных взяток.

Торжественное построение войск, входящих в корпус Резерва Самурайского фронта, по случаю окончания Маневров, было назначено на пятницу в полдень.

На левом фланге разместились два взвода юнкеров с мозолитыми от строительства коммуникационного Шлагбаума ладонями. Предварял этот строй обер-лейтенант Кац. Юнкера, строившие домик майору Секеру, стояли на правом фланге. И на самом краю разместились Блюев и Адамсон, вдоль и поперек перемотанные бинтами и потому похожие, как близнецы.

Майор Секер принял парад и тут же отдал его барону фон Хоррису. Барон продолжал стоять, хотя целую неделю имел вполне приличный стул. Он не совсем понял, что от него хочет майор Секер, и потому парад принимать отказался.

— Господа! Поздравляю вас с окончанием Маневров! — так и не придумав ничего другого, возгласил майор Секер после продолжительной паузы.

Все закричали "Ура!" и кричали до тех пор, пока Секер не приказал некоторым шизанутым заткнуться.

— Позвольте мне в сей высокоторжественный день огласить список особо отличившихся в пьянке… простите, на Маневрах! — продолжал Секер свою речь. — Орденом Имперского Креста с подвязкой награждается барон фон Хоррис за геройские действия и поддержку войск с воздуха во время маневров… дирижабля! Барон также награждается почетным позолоченным оружием с инкрустациями за проявленную выдержку! В геройском порыве он почти что спас дирижабль…

Загремели крики "Ура!" — "Да здравствует!" — "Хоррис — козел!", полковой оркестр и артиллерийский салют. Орудия были направлены в сторону Самурайи, чтобы не переводить зря снаряды. Впрочем, опытный адьютант Палыч сомневался, что до Самурайи (да и хотя бы до Швеции) они долетают.

— Поздравляю вас, господин барон! — сказал Секер безучастному Хоррису, вручая награды. — Еще немного, и вы бы спасли дирижабль!

От волнения рука Секера дрогнула и барон получил сильнейший удар в поддых. К счастью, это вывело его из оцепенения и он судорожно зашарил по карманам кителя, в поисках заготовленной речи. Все смолкли и с любопытством уставились на Хорриса.

— Майор Секер награждается голубым орденом Имперского креста с Большой голубой подвязкой! — посинев от напряжения, возвестил барон. — За мужество и героизм, проявленные при постройке голубого Коммуникационного Шлагбаума! И в воспитании солдат, которые даже мертвыми не выползают с поля боя!

По некоторым отличительным признакам, собравшие отметили, что текст для барона подготовил гомосексуально настроенный пилот Румбель.

После вручения обоюдных наград майор Секер и фон Хоррис троекратно расцеловались. При последнем поцелуе барон потерял-таки свои вставные челюсти во рту Секера. Этого, впрочем, почти никто не заметил.

Майор Секер откашлялся и кашлял минут пять. После продолжительной паузы, последовавшей вслед за этим, Секер возвестил:

— Господа! От себя лично и в том числе от барона Хорриса, представляющего здесь нашего Союзника, я категорическим образом поздравляю вас с успешным окончанием Маневров. Условный враг — юнкера Седьмого Пехотного корпуса, ведомые графом Менструранним, — разбит наголо. Я в силах позволить себе отметить проявленное усердие и мужество юнкера Адамсона и юнкера Блюева.

Адамсон икнул и пихнул локтем Блюева. Тот только шикнул, весь поглощенный речью майора.

— От Ставки главнокомандующего я вручаю этим доблестным юнкерам два ордена "Доблестный солдат"… — Секер задумался. — Я вручаю им все-таки по одному ордену на каждого, — поправил он себя.

Секер приблизился к строю юнкеров и нацепил на Блюева и Адамсона две бляхи, оформленные в виде Шлагбаума. Как выяснилось, это было только начало.

Далее Секер произвел юнкеров Блюева и Адамсона в звания «поручика» и объявил, что в счет их выдающихся заслуг — и в виде поощрения — они направляются на Фронты, минуя даже Фельдшерские курсы.

Тут же, прямо на плацу, с их мундиров были оторваны юнкерские погоны, а появившийся из-за спин командиров изможденный сидром ротмистр Яйцев, с улыбкой вручил Блюеву и Адамсону новые погоны и специальную нитку для зашивания уставных рейтузов.

Видя, что вокруг хлопают аплодисменты и все пытаются говорить только хвалебные речи, майор Секер призадумался, почему бы ему не вручить барону Хоррису еще один орден.

В приступе эйфории он подскочил к барону Хоррису под несмолкаемым громом мортир и матерщину юнкеров, которые стали надеяться, что на радостях им выдадут сидр, выудил из-за пазухи еще один орден и ловко пришпилил его на обшлаг рукава Хорриса. Расстроганный барон, не заметив, что Секер зажилил себе орденскую подвязку и теперь в ожидании ему подмигивает, достал из кармана изъятый во время допросов у пойманного лазутчика самурайский девятиконечный орденок, и в свою очередь произвел награждение Секера. Орденок был весь в плесени и в достаточной мере изгажен, но все равно нацепить его было приятно…

К сожалению, время подошло к обеду и вскоре, еще немного побазарив, все отправились на пьянку.

Новоиспеченный поручик Адамсон обошел юнкерские палатки Шестого пехотного корпуса и устремился к интендантским складам.

В очереди за новой формой, кроме чисто выбритой солдатни, Адамсон обнаружил и расфуфыренную девицу из ближней деревни.

— За чем стоишь?

— Панталоны нужны… — взмолилась девушка.

— Ладно стой, что я тебе — мешаю, что ли.

Прапорщик, заправлявший на складе в спешке рассовывал по рукам теплые, но очень рваные армейские рейтузы.

— Кому рейтузы?! — вскрикивал он время от времени.

— Размер какой?! — вторил ему подошедший вплотную Адамсон, саблей оттолкнув девку в сторону штаба. — Вали отсюда… Когда надо не дозовешься…

— Господин офицер, вы же обещали! — разрыдалась девица. — Мне коров гонять не в чем — светится все.

Но Адамсон уже был занят другим делом. Он штопором ворвался в самую сердцевину очереди и теперь превращал ее в беспорядочную толпу.

— Пусти, жаба! — кричал он, распихивая локтями солдат. — Стоят тут, как будто быдло! Только и знают, что в штаны гадить, да очереди образовывать!..

Наконец Адамсон прорвался к складу и выхватил из рук прапорщика первые попавшиеся рейтузы.

— За державу обидно, — завыл новоявленный поручик, — во что превратились имперские рейтузы! Базановцы и те лучше, подштанники носят.

— Да ты самурай! — обиделся за честь мундира прапорщик, имени которого мы так и не узнали. — Чего ты мне своих базановцев тычешь?! Они же все сплошь быдло! — сказал он, желая поразить Адамсона своим аргументом.