Люда и Игорь Тимуриды - Моя профессия ураган

Он медленно сполз на пол, встопорщив под плащом меч. Поскольку мне оружия не давали, я вытащила у него меч из-под плаща. И, примерившись, рубанула по шее, стараясь во всем подражать Радому. Я же видела, как он во время драки с отрядом дожутов наверху Храма отрубал головы убитых или раненных, чтоб не пропустить затаившегося убийцу и не дать им регенерировать. Нужно разделить у них голову и сердце, отрубив или разрубив их — приговаривал он. Иначе оживут.

Я сама видела, как тэйвонту раны затягивали буквально на глазах. Прямо на земле. При сильных повреждениях и отключениях сознания только время больше, ибо сознание в коме. Даже при видимой смерти организм у них иногда мгновенно "консервирует" себя, и может месяцами, шажок за шажком, осторожно восстанавливать себя, что ему по силам, или же ждать помощи извне.

Меч отскочил и чуть не убил меня саму. Хорошо еще, что я сумела увернуться от своего собственного "орудия". Растяпа чертова.

— У него аэнская кольчуга с воротником под плащом. Видишь, — Радом отвернул плащ, — это не высокий воротник, как у женщин, а защитный стояк из сверхлегкого и сверхкрепкого сплава. Дай покажу, как надо рубить головы в таких кольчугах…

Он вынул свой меч и примерился.

— Радом, ты что совсем сдурел, — раздался отчаянный рев Рихадо, бросившегося под меч и тем остановивший его. — Школу Ахана убил, теперь за своих взялся!

Это же наш, наш воспитанник!

Он поднял голову трупа.

— Ниитиро это!

— Был, — хмыкнула я.

— Ого! — сказал Радом, опомнившись.

— Что он вам сделал!?! Стоял человек и молился! Ну, у этой, понятно, в голове пусто, один ветер да мужики дуют, дай только порубать, а ты то, ты то…

Пожилой и мудрый человек… (Такая похвала — пожилой, мудрый — Радома порадовала настолько, что он скривился)

— Стоял человек и молился, — сказала я, поднимая плащ и показывая зажатый в руке арбалетик, а в другой — метательный клинок.

Я вынула клинок, подкинула его на руке, и… изо всех сил всадила его в соседа этого молельника, стоявшего метрах в двадцати справа. Такого же молельника…

— А это кто? — подошла к нему я, но на этот раз постаралась ударить мечом быстрее, пока мне не помешали. Но рывком оказавшийся тут Рихадо мгновенно закрыл его собой.

— Это Айрон! — зарычал он. — Радом, забери свою собаку! — завизжал он, видя, что я заношу меч…

Радом подхватил меня на руки и унес, брыкавшуюся, целуя. Право, я даже все забыла, и перестала скоро обращать на все внимание, бешено целуя его в ответ.

Я так изголодалась по его близости и ласкам! Но на это никто сейчас не обращал внимания. Из двух зол, как известно, выбирают меньшее…

Под шумок их быстренько унесли…

— Надеюсь, что они сдохнут! — гордо крикнула я, как настоящая леди, на секунду оторвавшись от Радома и обернувшись…

Да, питала я искреннюю надежду, что к жизни они уже не вернутся…

Предположение, что я их не убила, а только подранила, ранило мою душу… Я их убила, а не ранила… Но слишком уж много веков насчитывает реанимация у тэйвонту, чтоб можно было сказать что-либо определенно…

Впрочем, мне было не до этого.

Как истинный боец я попыталась тут же использовать все выгоды ситуации, и своего положения (на руках), в которых никто не препятствовал моим поползновениям…

Но как же я жестоко ошиблась! Старуха Тигэ была тут как тут. Как оказалось, в смысле того, что делать с отступниками и отщепенцами, она была со мной полностью солидарна. И судьба их ее вовсе не беспокоила. Она даже попыталась отделить им головы от бренного тела, но Рихадо успел и не дал. И в бою с дожутами она хладнокровно обезглавливала их, даже не глядя под маски, тем более, что никого из них она не знала и знать не хотела. Как и Айрона и Ниитиро.

А вот за моей нравственностью надо было смотреть.

— Ну что тебе мое поведение? — чуть не плача сказала я. — Что, у тебя убудет, если у меня живот прибудет.

— Береги честь смолоду, — хладнокровно ответила та.

Я не выдержала.

— Ты ведешь себя как нянька при молодой королеве! — крикнула я. — Везде суешь свой нос. Что тебе поведение обычной девчонки?

— А может ты и есть королева? — цинично ответила Тигэ. — Повадки у тебя ну точно у этих блядей…

Я ахнула и попыталась ее чем-то ударить.

Не знаю как реакция, но боевой опыт обращения с принцессами у нее точно был богатый, потому что она увернулась еще задолго до моего удара.

— И твой отец узнает о моем благородстве и благоразумии, и возьмет меня в тэйвонтуэ для тебя, — продолжала Тигэ.

Я аж ойкнула от такой гадкой перспективы и подпрыгнула, рыча…

Радом смеялся.

— Радом, забери меня отсюда, — жалобно жаловалась, разрыдавшись, я. — Я не могу больше… Тут все против меня… И лупают глазами…

И потом уже, когда меня утешили и обласкали, серьезно добавила.

— Тут воняет опасностью, и я чувствую, что она накапливается, как заряд. Я вовсе не желаю быть козлом отпущения за чужие грехи…

— Слушаюсь и повинуюсь, моя маленькая королева… — сказал он, унося меня. — Уезжаем сейчас же…

Я вытянулась.

— Да и безопаснее тебе в диком дремучем безлюдном лесу больше, чем в столице…

Я скакала на Даре, опережая всех. Никто не мог меня догнать. Да и не пробовали это сделать, ибо Дар был ревнив. С нами были только старуха Тигэ, которая самозвано присвоила себе обязанности нечто вроде добровольной няньки и дуэньи при мне, тщательно следя, чтоб меня никто из этих мерзавцев не обидел. Имеется в виду, не обрюхатил. Никто — это Радом, конечно.

Впрочем, об этом я, как и все маленькие девочки, только мечтала… Как буду носить и укачивать маленького человечка, так похожего на того, кого я люблю…

Как буду стелить постель, выбирая и разглаживая белые, чистые, накрахмаленные простыни… Чтоб подчеркнуть бронзовый загар двух сильных, гибких, ловких… супругов… Еще не испытанное, это манило меня как ребенка конфетная лавка…

Старик Рихадо сказал, что он предпочтет водный путь на лодочке, ибо он хотел по дороге кое-куда заехать, чтобы выяснить, не известно ли что обо мне в других местах…

— Я думаю, я прибуду точно с вами, — ухмыльнулся он.

— Ты не можешь обогнать моего Дара! — возмутилась я.

— Твоему Дару придется объезжать озера, а я поплыву по прямой, — невозмутимо улыбнулся тот. — И вообще, не спорь со старшими.

И теперь, пользуясь тем, что никого не было, — не считать же за людей старуху Тигэ! — а на Даре я была неуязвима для нее, я изредка скакала на лошади полностью обнаженной, нежась под взглядами Радома. Зажав коленями спину Дара и откидываясь, повисая, будто убитая головой и своей разметавшейся гривой вниз, на самом деле отдыхая и сонно выгибаясь и краешком глаза наблюдая Радома.