Мануил Семенов - Хлеб сатирика

— Позвольте! — раздался надо мной приятный голос.

Я поднял голову и убрал руки со стола.

Передо мной стояло общепитовское чудо, состоящее из стройной фигуры, белоснежного фартучка и кокетливой наколки, венчающей пышную шевелюру. Чудо ловко смахнуло усеянную рыжими пятнами скатерть. В мгновение ока стол был покрыт ослепительной белизны, хрустящим, как снег, полотном.

— Что будем кушать?

— Салат… — нерешительно промямлил я.

— Конечно, можно подать и салатик. А что, если я принесу вам целиком огурчик, пару помидоров, луковицу. А потом вы сами все это порежете на тарелке, сдобрите оливковым маслом и молотым перцем. Не лучше ли будет? Видите ли, салат надо кушать совершенно свежим. А если он постоял немного, то весь вкус и аромат бесследно исчезают. Сделаем так?

Я молча кивнул головой.

— Ну, а на первое? Я рекомендовала бы борщ из свежей капусты, с наваристой костью. Если мужчина садится за стол и не получает в борще хорошей сахарной кости, то он может смело считать время, проведенное за обедом, потраченным зря. Костный мозг, немножко мякоти, жира, хорошо проваренные хрящики создают ту совершенно неповторимую гамму вкусовых ощущений, которая превращает порядочно наскучившую процедуру обеда в истинное наслаждение…

Судорожно глотнув слюну, я кивнул головой еще раз.

— Теперь возникает вопрос о втором блюде. Я считаю, что мяса уже достаточно. Сейчас нам привезли из подсобного хозяйства живых карасей. Они, правда, небольшие, граммов по двести, но двух, пожалуй, хватит. Я попрошу зажарить их на сливочном масле до образования золотистой корочки. А молодой картофель, грибную подливу и сметану подам отдельно. Не возражаете?

Я не возражал.

— О десерте говорить не будем, положитесь на мой вкус, — проворковало чудо и упорхнуло на кухню.

О боже, что это был за обед! Я не гурман, но на этот раз я вполне мог составить компанию Людовику XIV, славившемуся своим феноменальным обжорством. Если бы вокруг даже раздалась внезапная пушечная пальба, то и тогда бы я не оторвался от стола. Будто только что сорванные с отрадной грядки овощи источали дразнящие аппетит запахи. Удивительный аромат исходил от полной, налитой до краев тарелки янтарного борща. Мясо было свежим, сочным, проваренным в самую меру. А похрустывающие на зубах караси, а подлива из белых грибов с хорошо прожаренным луком! Когда настала очередь десерта, силы мои окончательно иссякли и я подумал, что уже не справлюсь с ним. Но где там! На десерт были поданы большая просвечивающая насквозь груша, два крупных, с гусиное яйцо абрикоса и ломтик тающей во рту дыни «колхозница». Разве можно было остаться равнодушным при виде такого лакомства!

Расплачиваясь, я машинально взглянул на часы. С тех пор как я сел за стол, прошло всего двадцать три минуты. Поразительно!

Поблагодарив прелестное общепитовское чудо, я ленивой походкой пресыщенного человека направился к выходу. Уже оказавшись на тротуаре, я оглянулся и еще раз посмотрел на вывеску. Тут невольно теплый комок подкатил к моему горлу. «Вот так незаметно, — растроганно подумал я, — наступает заря новой эры в общественном питании. Скромно, без шума и треска, на какой-то безвестной городской окраине».

Крупная слеза благодарности упала на нагретый от солнца асфальт.

Прошло что-то около месяца, когда служебные дела снова привели меня на ту же окраину. Наступил обеденный час, и я бодро направился в столовую, где меня когда-то так восхитительно накормили. Усевшись за столик, я жадно схватил меню.

— Позвольте! — раздался надо мной знакомый голос.

Я поднял голову. Передо мной стояло чудо общепита. Но в каком виде! Розовая краска на миловидном личике расплылась и образовала откровенные подтеки. Наколка была сбита набок, волосы нечесаны. Чудо довольно энергично выхватило из моих рук меню и, вынув из кармана засаленного фартука карандаш, стало вычеркивать какие-то блюда.

— А здорово вы меня в прошлый раз разыграли, гражданин, — удивительно будничным тоном произнесло чудо.

— Я? Разыграл?

— Вы, конечно. По усикам признала. Такие же у вас усики, какие были у жениха, будущего зятя нашего директора столовой. Я ведь вас за них приняла и рассыпалась тут мелким бесом. Засмеяли меня после. А директор даже хотел мне выговор залепить. За то, что продукты на вас стравила. Что будете заказывать?

— Салат… — начал я.

— Кончился салат.

— Борщ…

— Есть борщ, только вчерашний.

— На второе — рыбу.

— Была, кажется, рыба. Треска соленая. Марь Иванна! — крикнуло чудо кому-то на кухню. — У тебя эта страхолюдия еще осталась?

И псевдочудо сделало колебательное движение рукой, напоминающее стремительный ход страхолюдии, сиречь трески, свободно бороздившей когда-то необъятные просторы северных морей. — Есть треска. Выбивать, что ли?

Я молча кивнул головой. Ведь в конце концов я не гурман какой-нибудь, могу съесть и треску. И пусть Людовик, этот владыка-обжора, проведет сегодняшний обед в одиночестве.

А заря и рассвет новой эры общественного питания? Что ж, может быть, они и наступят когда-нибудь. Потерпеть надо…