Петер Карваш - Юморески и другие пустячки

Прораб внимательно слушал, время от времени прерывая рассказчика вопросами, свидетельствующими об искреннем интересе, о жажде познания. И между делом наливал. Как ни странно, достаточно было пяти рюмок. Уже после второй рюмки ученый обращался к прорабу со словами «достойное собрание». По-видимому, доктор Гомолка продолжал свое выступление, состоявшееся вчера вечером.

В общем, Штетина уложил его на свою походную постель, которую опять разложил для такого дела, и укрыл его казенным одеялом до подбородка. Покрытые грязью черные туфли торчали из-под одеяла с одного конца, встрепанная голова — с другого. Затем старший прораб вышел на стройплощадку и, отойдя на безопасное расстояние от канцелярии, проорал своему помощнику, который спешил к нему от заработавшей бетономешалки:

— Двадцать мужиков на Ф-1, этот новый экскаватор на Ф-2, тут же вычистить за ним котлован, а после обеда забетонировать, чтобы и следа не осталось! Мишо, не задавай вопросов и гони!

Сегодня объект VII/13/Б высится во всей своей красе и мощи, служит родине и прославляет высокий уровень нашей техники и строительского искусства.

Никто и никогда не узнает, покоятся под ним шестьсот тысячелетий нашей предыстории, доисторической культуры в образцовой стратификации или нет, было ли здесь совершено преступление против культуры человечества или же поднапившийся выдающийся археолог доктор Гомолка просто фантазировал здесь после разудалой гулянки.

В конце концов, недавно он получил очередное ученое звание за блестящую работу о раскопках в области Limes Romana, с особым акцентом на поселениях Виндонисса, Карнунтум и Аквинкум. Чтобы собрать богатый материал, ему достаточно было вернуться всего лишь на две тысячи лет назад. И разок-другой съездить в Братиславу.

Я изобрел перпетуум-мобиле. Небольшое, я бы сказал, скромное. Зато наше. К тому же работало оно — радость поглядеть. Действующее перпетуум-мобиле — очаровательная штука. Зрелище для богов. И вообще для специалистов.

Вряд ли вы можете представить себе, что это за ощущение — изобрести перпетуум-мобиле. Довожу до вашего сведения, что это довольно странное чувство.

Не знаю, как вы, а меня всю жизнь учили, что изобрести перпетуум-мобиле невозможно. На этот счет имелось множество доказательств. А еще это противоречит разным законам, закону сохранения энергии и вообще. Ничего такого противозаконного я обычно не делаю, но перпетуум-мобиле я изобрел. Хотя все, кого я знаю, твердили, что это ерунда. Правда, всех людей я не знаю. Все как-то некогда было.

Но допустим, что это дело вполне возможное, допустим, перпетуум-мобиле только того и ждало, чтобы его наконец-то кто-нибудь изобрел; все равно мне кажется не очень логичным, что этим «кто-нибудь» оказался не какой-нибудь там ученый физик, член-корреспондент, а именно я; мне ведь по физике всю жизнь ставили одни тройки, и то из сострадания. А один раз у меня даже переэкзаменовка была.

Кроме того, заверяю вас, честное слово даю, что поначалу мне и в голову не приходило изобретать перпетуум-мобиле; просто я нашел на чердаке старый некомплектный конструктор с колесиками, рычажками, передачами, шариками и желобками, от нечего делать стал с ним возиться, что-то там собрал, и вдруг, ни с того ни с сего (но скорее всего — с того) оно заработало.

Пошло. Правда, не так уж само по себе. Сначала мне все-таки пришлось его подтолкнуть. Но только для начала. В большинстве дел человек должен сначала подтолкнуть их, чтобы они пошли.

«О'кей,— сказал я себе (каждый раз, когда у меня что-то получается, я говорю себе «о'кей», хотя вообще-то иностранными словами я пользуюсь редко),— отличная получается игрушка для молодежи с техническими склонностями в эпоху научно-технической революции. Крутится уже пять минут, и любой первоклашка сможет собрать его по чертежу». Но оно крутилось и крутилось себе дальше.

Когда оно пошло на третий час работы, я обеспокоился не на шутку.

Я стал нервно рыться в специальной литературе и выяснил, что скорее всего случилось какое-то удивительное, редкостное, совершенно уникальное случайное взаимодействие сил, масс, ускорения, трения или чего-то там еще. Возникла, прочел я, редкостная констелляция инерции и тому подобного. Хотя не знаю, что бы могло быть подобно инерции.

Только не впадать в панику, утешал я себя, оно обязательно остановится. Перпетуум-мобиле никак не может существовать, на то есть литература, академики. Да и наш классный руководитель когда-то говорил о том же. Правда, не слишком уверенно.

Я немного успокоился, но моя игрушка продолжала работать. Если колесики и рычажки способны иметь какое-то настроение, то она работала весело. От такой простой машинки нельзя требовать, чтобы была ученой и работала с важным видом.

Всю ночь я глаз не сомкнул, хотя читал роман одного известного писателя. Раз шестьдесят я ходил взглянуть на машинку — она работала. Утром, около четырех, я уже не мог выдержать и позвонил своему знакомому, профессору факультета естественных наук. Не оценив важности события, он довольно нелюбезно спросил меня, что стряслось. Я сказал:

— Не знаю, но мне кажется, что я изобрел перпетуум-мобиле.

Он положил трубку. Я понял, что, по-видимому, выразился недостаточно ясно, и позвонил снова. Всю жизнь я считал, что профессора должны приветствовать любое новое изобретение. Вместо этого он мне сказал:

— Прими-ка ты лучше душ. Или седуксен. Или сделай сто приседаний.

Я проглотил две таблетки седуксена, размялся, принял душ и почувствовал себя как заново рожденный. Машинка работала. Я бы сказал, даже как-то равнодушно работала. Она поскрипывала, поэтому я смазал ей оси, и она притихла, стала мурлыкать как котенок. Иногда мне казалось, что она работает то быстрее, то медленнее, но я ошибался. Она работала равномерно, как и принято у машин. В конце концов, порядочному перпетуум-мобиле не полагается взбрыкивать. Я бы этого просто не потерпел. Я позвонил своему физику.

— Представь себе, она все еще работает,— сказал я ему. — Кажется, это то самое.

— Ты что-то отмечал вчера? — поинтересовался он.

— Еще нет,— удивился я.— Ты думаешь, уже пора отмечать? Не рано ли?

Он не ответил. Ученые бывают скупыми на слова. Это производит хорошее впечатление.

На всякий случай я подождал еще три дня. Она работала. И тогда я решил позвонить в «Техническую газету». Люди там оказались приветливее и любезнее. Я им сказал:

— Видите ли, я изобрел перпетуум-мобиле.

— Так это же замечательно! — воскликнул кто-то на другом конце провода.— И как оно, работает?

— Только этим и занимается,— подтвердил я.— Уже третий день. Время от времени его приходится смазывать, а то оно скрипит. Я этот звук с детства не переношу, он мне действует на нервы. А так оно работает как часы. Если они ходят, конечно.