Тарас Кинько - По секрету всему свету

Не добавляли хорошего настроения не только воспоминания, но и вести от Пьеро. "Не лучше ли с кукольной жизнью расстаться?!"спрашивал он непременно в конце каждого письма, в которых сообщал, что деревянные солдаты дразнят его половой тряпкой, драют им унитазы в сортире и размазывают вонючую кляксу-ваксу на сапогах.

От разом нахлынувших на него мыслей, воспоминаний и чувств Буратино зашатался. Ноги его подкосились, и он грузно брякнулся на первое, что ему подвернулось вместо скамейки. Это был бриллиант величиной с лошадиную голову, но Буратино этого даже не заметил. Он запустил пальцы в смолистые кудряшки и раскачивался так, будто его башка должна была вот-вот расколоться от нестерпимой боли. Жизнь не задалась. Карьера погибла. Рядом нет ни друга, ни единомышленника...

В таком состоянии его обнаружил парламентский корреспондент Мурзилка.

- Ты что здесь делаешь? - подозрительно спросил Буратино. - Небось, шпионишь?

- Шут с тобой, - беззлобно отмахнулся журналист, у которого и без того вид был изрядно озабоченный. - Было бы за кем. Я, видишь ли, всегда хожу на выставку абстракционистов или на свалку, когда ищу какую-нибудь новенькую идею. Там все так перемешано, все так непривычно, что того и гляди наткнешься на что-нибудь вдохновляющее...

- Ну-ну, - сказал Буратино. - И что же привело тебя сюда на этот раз?

Глазки у Мурзилки заблестели. Он всегда приходил в возбуждение, когда представлялся случай пустить в ход аргументы и факты.

- Естественно, не желание написать репортаж о депутате, который вместо того, чтобы сидеть в парламенте в кресле, сидит на свалке и не на чем-нибудь, а на бриллианте величиной с кирпич... Нет! - гордо выпятил грудь Мурзилка. - Есть вещи и поважнее! Я открываю собственную газету!

Шерсть на парламентском корреспонденте затрещала от электрических разрядов и встала дыбом. А сам он, словно опасаясь, как бы его не проглотили акулы средств массовой информации, раздулся, будто рыба-еж.

Мурзилка расчитывал осчастливить Буратино до конца его дней. Но тот лишь кисло поморщился.

- Это будет совершенно другая газета, - принялся убеждать Мурзилка. Не такая, как остальные! Самая лучшая!

Похоже, Мурзилка собирался носиться со своей идеей, как дурень с писанной торбой или курица с яйцом.

- И знаешь, как она будет называться? - в голосе его звучало торжество. - "Настоящая правда"! Ну как?!

Но Буратино был не в восторге.

- Знаю, - важно отмел критику Мурзилка. - У партии толстяков тоже есть "Правда". Но она там слишком заплыла жиром. Ты только послушай, какие в моей газете задуманы рубрики! Отдел "Голая правда". Каково?! Там все будут только нагишом. Без фиговых листочков. Или: "Страшная правда". Сплошная уголовная хроника. Но какая - самая страшная! Злодейства, похищения принцесс, отравления белоснежек!.. Но из материалов этого отдела читатели будут знать не только то, что поп убил свою любимую собаку, не только, за что, но и где собака зарыта! Или: "Колючая правда". Не редкость, что в Стране Дураков газеты вешают на гвоздик в туалете, даже не читая. Ты знаешь об этом? Так вот: я с этим покончу раз и навсегда! Введу в состав бумаги колючки чертополоха и репьев! Представляешь, какой вой подымется в Стране Дураков, когда газету попытаются использовать не по назначению?! До парламента дойдет! Я заставлю уважать прессу!

- Отлично! - лишь бы отвязаться, одобрил Буратино. - Я вижу, свалка прекрасно действует на тебя. Погуляй немножко, может еще что-нибудь путное придумаешь!

Но Мурзилка, похоже, прилип к нему, как банный лист. В нем зашевелился репортерский дух.

- Носом чую, ты тут неспроста, - оживился он. - Напал на след?!

Мурзилка уже печатал в своем отделе репортажи о золотом ключике и был не прочь дать продолжение.

- Всему свое время, - напустил важность депутат-прогульщик. - Но так уж и быть: передам свои новые заметки в твою "Колючку"...

Однако Мурзилка не уходил. Он топтался на одном месте, словно тут был закопан горшок с кашей.

- Тебе в какую сторону? - поинтересовался Буратино. И, не дождавшись ответа, добавил: - А вот мне в другую.

- Ладно, - сказал Мурзилка. - Пойду пока возьму интервью у петуха. Он снова в куче навоза жемчужину нашел. И какую!

Приятели разбрелись. И снова словно потерялись. Там и сям на свалке роями и поодиночке рылись живописно убранные в лохмотья старатели. Летали облака мух. Кружили, как чаинки в стакане чая, стаи ворон. В отдалении создавал сложную скульптурную композицию живописец Тюбик. В ее центре он расположил старый протез Бабы-Яги Костяной Ноги. Все были заняты мирным повседневным трудом. Свалка шевелилась, жила: радовалась, печалилась, надеялась. Тут же училось ходить строем будущее страны. Детишки в противогазах пели: "Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек".

Какое-то время Буратино находился еще под впечатлением разговора с Мурзилкой. "Толстяки писали название своей газеты "Правда" в кавычках, подумалось ему. - А правда в кавычках - это ложь!!!" От такого открытия мир в его глазах пошатнулся и едва не перевернулся. "Значит, Мурзилке следует назвать свою газету "Правда Без Кавычек!"

Размышляя о секретах журналистского мастерства, Буратино настолько увлекся, что пришел в себя лишь тогда, когда наткнулся на странный колодец. Оттуда дул теплый ветер, а на его далеком дне мерцал огонек. "А чем не название "Огонек"?" - по инерции подумал депутат со значком в кармане и тут же сообразил, что колодцы, а тем более замаскированные свалкой, просто так строить не будут. В стенку были вмазаны скобы, чтобы по ним можно было спускаться и подниматься. А раз есть скобяная лестница, значит, есть и те, кто ею пользуется. А раз есть те, кто ею пользуется, значит, есть и тайна. А раз есть тайна, то почему бы ему, Буратино, народному депутату, не засунуть в нее свой длинный нос? Недавно при аналогичных обстоятельствах любопытной Варваре, тоже, кстати, депутату, нос оторвали, но это Буратино не пугало - он привык рисковать. Тем более, если этим можно было задним числом оправдать свой прогул.

Колодец не выглядел заброшенным. За ним явно присматривали. И Буратино не раздумывая принялся спускаться, протиснув свое худенькое тельце сквозь редкую решетку люка. "Прямо крысиный лаз", - отметил депутат про себя.

Чем глубже он спускался, тем больше убеждался, что стоит на пороге раскрытия великой тайны. Душа его затрепетала в радостном предчувствии. "Это будет почище золотого ключика!"чувствуя, что волнуется, думал Буратино.

Чутье его не подвело. Ступеньки кончились, и он встал своими деревянными башмаками на дно гулкого колодца. Его тут же выдало предательское эхо. Обувь пришлось снять и взять подмышки. Буратино остался в толстых вязаных носках. В них он мог передвигаться бесшумно, как привидение.